Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 118 – Егорина Ленина

- Дедушка, - позвала я деда Власа из-за кустов - Помогите вылезти.

- А чего ты туда полезла-то?

Дедуля перелез через забор и потянул меня за руки. Никак!

- Ты зацепилась за гвозди. - осмотрел оконную раму дед. - Да и тулупчик тебе не по размеру. С бати сняла?

- Как выбраться-то? - прокряхтела я.

На улице стало подозрительно тихо. Я прислушалась. Поубивали друг друга? Шуршит чего-то. За спиной кто-то завозился.

- Дай мне плоскогубцы. - дедуля протянул руку к кому-то за моей спиной.

Рука с инструментом вылезла у меня над головой. Сосед схватился плоскогубцами за гвоздь и потянул. Любомир подошел сзади деда и помог вытащить остальные гвозди. А за спиной у меня кто? Виктор? Я активно заелозила ногами. Руки соседского внука прижали и обездвижили меня.

- Не дергайся. - прошептал он мне на ухо. - Иначе одежу изорвешь сильнее.

- Пусти меня!

Я дернулась сильнее. Раздался треск ткани. Да что такое?! Опять штопать надо!

- Сказал же чтобы не дергалась. Чего ты всегда наперекор всем идешь?

- Не всем! - прошипела я. - Мне конкретно ты не нравишься!

Гвозди все достали и меня освободили. Правда я хотела вылезти в окно, как и планировала сначала, но Виктор втащил меня внутрь. Вышла небольшая заминка, во время которой образовалась на кармане тулупа большая дыра. Я совсем поникла.

- Оленка, - на улице Любомир приобнял меня за плечи - Ты когда замуж соберешься, то бери этого. - кивнул он на Виктора. - Глянь, как он мне в челюсть зарядил. Я чуть зубы не повыплевывал!

Я осмотрела наливающийся синяк на скуле дяди, перевела взгляд на потирающего плечо Виктора и замерла, узрев место побоища.

- Мои кустики! Мои смородинки! - бросилась к поломанным веткам. - Что? Еще и крыжовник? Еще и тот, который без шипов?!

- Отрастут они, ты чего? - попятился Любомир.

- Совершенно ничего! - кровожадно улыбнулась я. - Бабуля, позовите батюшку! Святого!

- Зачем, милая? - высунулась та из куста.

- Отпеть два тела нужно! Такие молодые, а так плохо кончили!

Я схватила полено из дровенника и понеслась на этих вандалов. За смородину! За крыжовник! Ура-а-а!

Остановил меня папа. Перехватил поперек и утащил в дом. Еще и полено отобрал! Предатель.

До самой темноты я сидела и штопала дыры на папином тулупе. Руки тряслись от не выплеснутого гнева, а нитки путались и крутились. В отместку за несостоявшуюся месть и отобранное полено, вышила красными нитками сердечки и цветочки. Как медали на груди! Папуля молча осмотрел результат и похвалил за аккуратность. Я прищурилась и еще раз посмотрела на вышивку. Нитки торчали из самых неожиданных мест. Аккуратно торчали. Тут я согласна.

Мой тулуп не высох. Совершенно! А все потому, что чертик кошачьего племени скинул его с печи. Еще и запах подозрительный шел от одежи.

- Куч! - рявкнула я. - Это твоя работа?

Куч стоял понурившись.

- Я так понимаю, что на гуляния ты не идешь?

Папуля стоял наряженный в новый костюм серого цвета.

- И не собиралась! - уперла я руки в боки. - А ты, чтобы до полуночи вернулся!

- Кто из нас родитель? - усмехнулся папенька.

- Не увиливай!

- Вот ведешь себя как совершенный ребенок, а изредка строгая мамаша в тебе верх берет. - покачал он головой, застегивая расшитый тулуп. - Если бы не знал тебя, то решил бы, что ты сумасшедшая.

- Сколько себя помню - всегда была такая. - отрезала я. - В бухгалтерии скучали, когда я в отпуск уходила.