Книга Ох уж эта жизнь молодая да сельская! Или жизнь после жизни., страница 145 – Егорина Ленина

Я молчала и ждала продолжения. Продолжения не было. Это что, все? Отобрала бумагу у старосты и пихнула в руки Любомира. Тот подтвердил, что больше там ничего нет. А где надежды на скорейшую встречу со мной? А где "скучаю и вспоминаю каждую твою черту лица"? Где это все?

Повертела листочком. Даже сердечка или цветочка не нарисовал. Гад неромантический!

Староста вывел нас во двор и указал на сарай. Там стояли два котла, какие-то баночки в ящиках и мешочки с чем-то сыпучим. Любомир сказал, что это формы и ингредиенты для мыла. Решили сразу же везти все к Василене. Трофим Гордеевич милостиво разрешил нам воспользоваться его лошадкой и санями.

Мы стали загружаться. Дядя пытался спихнуть на меня котлы, но я их даже с места сдвинуть не смогла. "Тощая немочь" - рассмеялся Любомир и взвалил тяжести на сани самостоятельно. А я обиделась. Где это я тощая? Все у меня наросло! И сзади и спереди. И даже там, где не надо, но оно тоже округлилось.

Сели в сани. Дядя уверенно тронул каурую кобылку и мы тронулись. Мне надоело смотреть на заснеженное село и я достала письмо и вгляделась в каракули.

- Любомир, - сунула ему в лицо бумагу и потыкала пальцем. - А вот это что за буква?

- Не отвлекай меня от дороги. - ответил дядя, выхватил письмо и спрятал под тулуп на груди.

- Куда?

Я бросилась на него сзади, обняла и полезла одной рукой за моим посланием. Мое первое письмо! Не отдам! Любомир хохотал и извивался от щекотки. Я усилила напор и, расстегнув его тулуп, залезла через воротник под рубашку.

- Олена? - раздалось сбоку.

- Глафира? - я резко выдернула руку из рубахи Любомира. - Это не то, что ты подумала.

- Вообще не то! - подтвердил дядя и ткнул в меня пальцем - Это все она!

- Ах ты! - возмутилась я. - Глафира, помоги его раздеть!

- Что?! - тихо пискнула девушка.

- Что?! - взревел дядя.

- Он у меня письмо отобрал! - не обратила внимания на Любомира и нажаловалась чернявой.

Кобылка медленно катила нас, а потому мне не составило труда схватить Глафиру за руку и втащить к себе на сани.

- Помоги отобрать.

- Любовное письмо? - прищурилась она.

- Да никогда! - стукнула себя кулачком в грудь. - Исключительно по делу!

Глафира хищно посмотрела на Любомира. Тот фыркнул и отдал мое письмо девушке без сопротивления. Она отдала его мне. Я же снова развернула письмо и спросила уже у Глафиры:

- Читать умеешь?

- Конечно. Папа обучил. Ему без этого никак. - пояснила она и взяла лист.

До дома знахарки мы потерялись для окружающих. Глафира утверждала, что на деловое письмо эта записка не тянет. Я отвечала, что ни на какое другое она тоже не тянет.

- Деловые не начинаются с "Милая Олена"!

- Там конкретно про заказ и не более!

- А еще переживание за тебя!

- Где? Это он просто вредничает!

Дальше я выпытывала у Глафиры знакомые из списка Виктора буквы. Да-да, та сама первая строчка - "Нитки для Л". С нитками все сошлось, А вот дальше... "Люб"... Остальное я забыла. И кто такая эта Люб? Или кто такой! Любомир! "Нитки для Любомира"!

- Дядюшка? - аккуратно начала я, отчего Любомир напрягся. - Ты вязать умеешь?

- Нет. - не сразу ответил он.

- Неубедительно как-то.

Больше он ни слова не сказал, чем только подтвердил мою догадку.

Василена встретила нас во дворе и разрешила разгрузиться в сарай. Эту честь я возложила на Любомира. А он молчал. Все знают, что молчание - знак согласия.