Книга Пари на дурнушку, страница 108 – Татьяна Дин

Молодой человек с благодарностью склонил голову и сказал, что приглашение распространяется и на герцога Солсбери, которому постарается успеть прислать записку.

Валери вдруг вспомнила о своем обещании провести с Говардом вечер, где бы тот не состоялся. А это означало, что ей придется находиться с ним рядом, участвовать в одних и тех же играх, общаться и притворяться. Она будет несколько часов смотреть в его лицо и напоминать себе, что все происходящее - ложь. Что его нежный взгляд - это взгляд подлого обманщика, а красивые слова - яд для дурнушки.

Был еще вариант променять Говарда на Брендона, но это было то же самое, что поменять шило на мыло. Друзья стоили один другого. Она же исчерпала свой дневной лимит на общение с гадами. Игр ей и в жизни хватало.

Вал промолчала о своем нежелании куда-то идти, но про себя решила, что этот вечер проведет одна.

***

Говард въехал во двор, спрыгнул с Зевса, быстро передал его конюху, а затем, перешагивая сразу через две ступеньки, вбежал в дом. Он торопился переодеться в обычную одежду и засесть в кабинете еще до того, как все вернутся. Он и сам не знал, почему хотел сохранить в секрете, что выезжал, ведь ему не нужно было ни перед кем отчитываться, но все же не хотел, чтобы об его отсутствии стало известно. А все потому, что ездил он не по делам, а чтобы проследить за Валери. Да! Он следил за ней! Он превратился в тень Валери Вудс. В ее очень ревнивую тень.

С каждым новым днём, с каждым часом, с каждой минутой и секундой он все сильнее любил ее. Этот бурный поток набрал силу после его же признания у двери. Он сам разрушил этот барьер. Стоило ему сказать, что любит ее, как больше не мог контролировать это чувство. Контролировать себя и свою слабость. Любовь росла в нем, развивалась и рвалась наружу.

Вчера, когда он увидел Валери на лестнице, такую нежную, красивую и притягательную, вдруг осознал всю ничтожность своего положения. Сердце, всегда холодное и равнодушное, стало нестерпимо горячим и нетерпеливым. Он смотрел на нее, сцепив за спиной пальцы в замок. Он сковал себя невидимыми цепями, чтобы не потерять человеческий облик. Он восхищался ей! Боготворил! Любил! Любил до потери рассудка!

Сначала он еще пытался сопротивляться своей любви. Он подверг себя невыносимой пытке, позволив Брендону увести ее, быть с ней весь вечер и развлекать ее. Он мучился, наблюдая за их заигрываниями. Он испытывал не только душевную боль, но и физическую. Ему было плохо. Даже истязания отца не приносили ему столько мук, как любовь к Валери. Но вернувшись домой, он продолжал сдерживать себя. Он стискивал челюсть и сжимал кулаки, чтобы только не пойти к ней. Не пасть к ее ногам.

Но потом он сдался. Он мог противиться злости, гневу, ярости, но не любви. Она оказалась сильнее его гордости и тщеславия, высокомерия и страха.

Стоя второй раз у ее двери, он унижался. Он выпрашивал ее внимания и любви. Он просил ее быть с ним. Наверно только ее обещание подарить ему вечер позволило не отреагировать бурно на ее прогулку с Брендоном.

Находясь за шторой у окна своего кабинета, Говард подглядывал за тем, как они шли к коляске. Ее рука, которой она посмела касаться Брендона в столовой и которой теперь держалась за мужскую руку, злила Говарда так, словно Валери уже сейчас отдавалась его другу.