Книга Буря магии и пепла, страница 199 – Майрена Руис

Лютер молча смотрел на меня. Мне незачем было пускаться в объяснения.

– Возможно, со временем я вновь смогу их полюбить.

И, конечно, я снова вспомнила те странные дни, споры с Лютером, путешествие Джеймса… И страх перед тем, на что они готовы пойти ради меня.

– Лютер.

– Да.

– Ты можешь не отвечать, если не хочешь.

– Хорошо.

Я закусила губу, но решила спросить, пока не передумала:

– Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал?

Лютер приподнялся на локте и вздохнул. Он недолго думал, прежде чем ответить:

– Я убивал людей своими действиями. Своими решениями.

Такого ответа я не ожидала. Я думала, он просто скажет «да» или «нет» и объяснит. Я готовилась услышать, что он убивал во времена войны, несмотря на свой молодой возраст. И мне важно было убедиться, что он не делал бы этого тогда, если бы знал обо всем раньше. Однако этот ответ…

– Мой отец и Лоуден погибли из-за моих действий, – тихо сказала я, отведя взгляд.

– Нет. Они погибли из-за действий Микке. Это большая разница.

Я почувствовала озноб, и Лютер укрыл меня одеялом.

– А что, если мы совершаем ошибку? – не сдержавшись, спросила я, сама того не желая. – Что, если мы сделаем только хуже? Иона…

– Айлин, уверяю тебя, любой исход лучше, чем снова оказаться на войне.

Я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами, и не могла продолжать говорить вслух то, о чем думала. Если бы случилась война с Дайандой, нам не пришлось бы в ней участвовать. Мы просто могли бы покинуть дворец, позволив другим решать эту проблему. Почему именно мы должны что-то делать? В тот момент мне было трудно вспомнить причины.

Я не знала, насколько точно Лютер смог расшифровать мои мысли через нашу связь, но он крепко обнял меня и прижал к себе:

– Ты не одна. Ты не несешь ответственности за то, что уже произошло или только произойдет. В этом нет твоей вины.

Наконец я расплакалась, и часть груза, лежавшего на душе, растворилась. Лютер поцеловал меня в лоб, снова и снова повторяя слова, которые мне так нужно было услышать.

* * *

В течение следующих нескольких дней я чувствовала беспокойство Лютера. Мы все были напряжены и молчаливы, стараясь не обсуждать смерть Ионы, поэтому я не придавала этому особого значения до тех пор, пока двумя днями позже, в полдень, Лютер не пришел в наши комнаты. Я должна была тренироваться, но, слишком измученная происходящим, взяла двухдневный перерыв.

Несмотря на переполнявшую меня грусть, я ощущала нервозность Лютера, смешанную со странным волнением.

– Привет, – сказала я, садясь на диван.

– У меня есть кое-что для тебя, – проговорил Лютер, снимая плащ.

Он сделал шаг вперед, но остановился на полпути и нервно засунул руки в карманы пиджака. Через мгновение он подошел и протянул мне руку:

– Идем.

Я встала, и Лютер проводил меня к моему письменному столу. Жестом он пригласил меня сесть и выдвинул один из ящиков. Вытащив его до конца, он нажал на столешницу, чтобы открыть двойное дно.

Я ждала, пока он извлечет из тайника маленькую бумажку и опустится передо мной на колени. Лютер глубоко вздохнул, впившись глазами в сложенный листок. Через мгновение он протянул его мне, наконец поднимая на меня взгляд.

– Поскольку я не могу отдать тебе свое сердце, – начал он, – я отдаю тебе это как символ моей любви.

У меня перехватило дыхание, и я не могла разобрать его слов, но взяла бумажку и развернула ее. Это был список имен, в основном тех, кто бежал от двора. Люди, которые были готовы помочь нам, когда мы столкнемся с Микке.