Книга Прикосновение смерти, страница 52 – Т. Л. Мартин

Он смотрит на меня сверху вниз, темные ресницы отбрасывают полумесяцы на его скулы. Нечитаемо.

Я позволяю своему взгляду и руке блуждать. Мои пальцы не торопясь скользят вверх по его шее. Я поглаживаю большим пальцем твердый край его подбородка, прежде чем скользнуть вверх и зарыться в его волосы. Они мягче, чем я думала, и к тому же гуще. Медленно, осторожно я приглаживаю пряди, беспорядочно падающие ему на лоб, отводя их в сторону, только для того, чтобы они непослушно откинулись назад. Я почти забыла о причине, по которой я делаю это в первую очередь, и когда я понимаю, что это, вероятно, не то, что он имел в виду, я опускаю руку.

У меня перехватывает горло, и я прочищаю его, прежде чем снова посмотреть на него. Но то, что я нахожу, не является черновато-серым, как я ожидала. По краям радужки мерцает темно-зеленый цвет, совсем как в ту первую ночь на озере.

— Твои глаза, — выдыхаю я.

Кажется, в них вспыхивает что-то вроде узнавания, и он слегка, но решительно встряхивает головой. Вот так просто зеленый цвет исчез, не оставив даже следа, который можно было бы найти. Он делает медленный шаг назад, внезапное движение разрушает гипнотический транс, которым он меня околдовал. Я глубоко вздыхаю.

Оглядывая его с головы до ног, я замечаю, что теперь он такой же настоящий, как и я. Приходит осознание.

— В тот день на тротуаре. Вот почему ты пригвоздил меня к тому дереву, когда начал исчезать. Чтобы сократить расстояние между нами, чтобы ты мог… остаться…

Он ничего не говорит, просто наблюдает за мной. Теперь его бдительность усилилась еще больше. Глаза, рот и челюсть напряглись. И я знаю, что это все, что я смогу получить от него сегодня. Его терпение по отношению ко мне достигло своего предела.

— Могу я задать еще один вопрос, прежде чем ты уйдешь?

Его глаза слегка прищуриваются, но он едва заметно кивает.

— Ты когда-нибудь делал это раньше? — Я замолкаю на секунду, обдумывая, как сформулировать то, что пытаюсь сказать. — Спасал человека? Или даже… прикасался к другому человеку?

Он так спокоен, так тих, я не думаю, что он собирается отвечать. Его губы плотно сжимаются, и мне интересно, пытается ли он решить, должен ли он отвечать. Через несколько мгновений четкие очертания его плеч, его рук снова начинают расплываться, и я закусываю губу. Он ведь не собирается мне говорить, не так ли?

Но затем, как раз когда я собираюсь совсем сдаться, он качает головой.

— Нет. Я этого не делал.

Он уходит прежде, чем я успеваю ответить. Я стою одна в своей комнате, застыв на месте, не знаю, как долго, проигрывая каждую секунду снова и снова.

Нет. Я этого не делал.

Это единственная часть нашего разговора, которая действительно имеет для меня смысл. Не то, почему он спас меня — меня, из всех людей — или что именно произошло с моей рукой той ночью. Я все еще хотела бы, чтобы у меня были ответы на эти вопросы. Но тот факт, что он никогда не делал этого раньше, имеет смысл.

Никогда не спасал жизнь. Никогда не прикасался к человеку. К женщине.

Для него это так же ново, как и для меня. Возможно, в чем-то новее для него, меня всю жизнь время от времени окружали люди. Я вспоминаю тот первый раз, когда он почувствовал меня, скользя по моему шраму, моей шее, в ванной. Он был таким нежным, таким осторожным. Как будто я могла сломаться. А потом, прошлой ночью, когда он провел пальцами по моим губам… Я помню, как подумала, что в том, как он это делал, было что-то такое обдуманное и в то же время чувственное, почти как будто он впервые прикасался к женским губам.