Книга По извиистым волнам, страница 105 – Вал И. Лейн

Когда пряди волос упали с моего лица, мое внимание привлекло мерцание внизу. Я посмотрела вниз. А чуть ниже талии, переходя в бедра, кожа переходила в воздушную чешую, которая переливалась серебристо-голубым, как платье, в котором я была на приеме, только еще красивее и, конечно, еще более сюрреалистично. Мои плавники расходились веером у основания, как дикие лепестки, распускающиеся весной, прозрачные и нежные. И когда я пошевелила мышцами, которые должны были быть моими бедрами и нижней частью живота, хвост дернулся, с силой рассекая воду и с легкостью поднимая меня вверх. Я повторила движение, покачивая талией и бедрами, как на волнах, и поплыла вверх, пока, наконец, не вынырнула на поверхность воды.

Меня охватило облегчение, когда я окунулась в прохладный ночной воздух, пропитанный самым освежающим ощущением, которое я испытывала за всю свою жизнь. Будто я переродилась. И будто я, наконец, снова смогла ясно мыслить. Туман в голове рассеялся, а вместе с ним и коварная сирена, шепчущая у меня на плече. Я снова была самой собой.

Я обернулась и увидела Майло, который с беспокойством наблюдал за мной, словно готовый броситься следом.

— Почему бы тебе не зайти и не смыть кровь? — Я улыбнулась и подняла хвост так, что два нижних хвостовых плавника показались из воды, с них стекали серебристые светящиеся капельки.

Когда Майло ничего не сказал в ответ, я поняла, насколько он был очарован. Он поднялся на ноги, не сводя с меня взгляда, и медленно снял свои кожаные ботинки. Я так же пристально наблюдала за ним, когда он расстегнул свою многослойную тунику и позволил штанам упасть на землю. Без колебаний он осторожно ступил в воду, и при каждом шаге по воде расходилась рябь.

Мой пристальный взгляд блуждал по его телу, восхищаясь его суровым совершенством сверху донизу. Его размерами, осанкой, движениями. В лунном свете вены, пронизывающие его мышцы, сияли, словно тонкие акценты татуировок на загорелой коже. И то, как он смотрел на меня, даже сквозь пятна крови на лице, заставило меня почувствовать, что в тот момент никого больше не существовало.

— Ты снова стала собой, — сказал он, еще глубже погружаясь в воду. Я знала, что у него, должно быть, мороз по коже, но он даже не вздрогнул.

— Ирония судьбы, не так ли? — Я рассмеялась. — Но откуда ты можешь знать?

— Потому что у тебя больше нет того выражения глаз, от которого мне кажется, что ты хочешь разорвать меня на части.

— Прости. — Я взмахнула хвостом и скользнула к нему. — Если бы я могла все вернуть, я бы это сделала.

— Знаю. — Он протянул руку и дотронулся до меня, нежно ощупывая ту сторону моего лица, где был порез. — Но я всегда видел тебя настоящую.

Я поджала губы.

— Итак, какова твоя теория?

— О чем именно?

— О том, почему моя сторона сирены хочет, чтобы я оттолкнула тебя.

— Сначала скажи мне… ты любишь меня?

— Больше, чем ты думаешь, — прошептала я. — Я бы все для тебя сделала.

Майло взял меня за руки, и мы оказались лицом к лицу, так что наши тела едва возвышались над водой.

— И вот почему твоя сторона сирены ненавидит меня. Потому что любить кого-то — по-настоящему любить кого-то — значит быть самоотверженным и заботиться о ком-то, кроме себя. А это противоречит самой природе сирены. — Он помолчал и большим пальцем убрал мокрую прядь моих волос, прилипшую ко лбу. — Так вот откуда я все это время знал, что настоящая Катрина, должно быть, действительно любит меня.