Книга По извиистым волнам, страница 120 – Вал И. Лейн

Я повернулась к нему и поцеловала в губы, надеясь, что он действительно начал избавляться от чувства вины, и надеясь, что смогу сделать то же самое, чтобы не быть лицемеркой.

— А теперь иди поспи немного, — прошептала я ему на ухо, прежде чем отстраниться.

Второй и третий день мы провели как в тумане, просто плыли вперед и внимательно следили за нашей компанией, идущей позади. Я заступала на вахту рано утром, поэтому часто проводила долгие минуты, стоя на носу и глядя, как морской бриз заключает меня в свои прохладные объятия, а соленый утренний туман оседает бисеринками на ресницах.

На третий день я посмотрела вниз, на воду, ее сапфирово-голубую гладь, сверкающую на солнце, как драгоценные камни. Я старалась не думать о том, что может лежать далеко внизу. Моя душа сирены спала долгое время, и я ничего не слышала о ней с тех пор, как приняла русалочий облик в лагуне. Но я почти желала, чтобы она была сейчас здесь. Я хотела, чтобы был какой-нибудь способ воззвать к ней. Мне нужны были ее смелость, бесстрашие и тоска по морю. Потому что я знала, что рано или поздно, как только мы найдем местонахождение трезубца, останется только один способ заполучить его. И для этого потребовалось бы темное, бездонное погружение в тонущие глубины Дьявольского треугольника.

34. Не все сокровища — серебро и золото

Майло

Каждое утро в течение следующих трех дней я наблюдал, как Катрина стоит на носу корабля. Я знал, что она подумывает о том, чтобы нырнуть за трезубцем. Она была нашей единственной надеждой заполучить его, но я не хотел, чтобы она несла этот груз в одиночку.

Я наконец-то смирился с тем, что Тейн не собирается прекращать погоню, и нам, в конце концов, придется дать ему отпор. Эта мысль привела меня в ужас, ведь я знал, что нас всего четверо против множества людей из его команды. И сам он был более чем грозным противником. Я знал, что если он доберется до нашего корабля, нам придется бороться за выживание. Но решил, что если он еще раз попытается тронуть Катрину, я выпотрошу его никчемные кишки у штурвала его собственного корабля и заставлю его людей наблюдать. Даже если Катрина потом будет считать меня чудовищем, я больше никогда не позволю ему причинить ей боль.

Вечером третьего дня Ной предложил еще немного порулить кораблем, и паруса пришлось немного отрегулировать, что дало мне несколько дополнительных часов свободы, которые я обычно не мог себе позволить. Мы с Катриной вместе работали в каюте, разрабатывая план на тот момент, когда прибудем к предполагаемому месту нахождения трезубца. Пока мы обсуждали это, как и когда, я поймал себя на том, что теряю концентрацию, наблюдая за тем, как она говорит, мой взгляд задержался на ее розовых губах, когда она рассказывала о нырянии в воду.

Я расправил плечи, изо всех сил стараясь сохранять сосредоточенность, когда мы склонились над маленьким угловым столиком в каюте, но что-то в ней в тот момент удерживало меня в плену и отказывалось отпускать. Возможно, дело было в том, что она говорила так смело и с готовностью собиралась сделать все, что угодно, чтобы заполучить трезубец. Или, возможно, только ее красота взывала ко мне, как песня сирены. Суровые дни, проведенные в море и на острове, создали в ней необъяснимое сияние. Ее кожа сияла глубоким, словно обожженным солнцем теплом, которое усиливалось из-за того, что ее темные, развевающиеся на ветру волосы обрамляли лицо и стройную шею пышными волнами. Я наблюдал за тем, как она приподнимала подбородок, когда говорила, и заметил изящные впадинки на ключицах. Я вспоминал каждый божественный изгиб ее тела под свободной туникой, которую она носила. Боже, я хотел ее прямо здесь и сейчас.