Онлайн книга «Грех и поражение»
|
Хардинг положил мою руку на неестественно холодную грудь распростертого без сознания человека. – Ты буквально напугала его до смерти. – Хардинг хихикнул. – Не смешно. Мой голос едва ли прозвучал громче моего тяжелого дыхания. – Вот что происходит, когда человека покидает воля к жизни. Души становятся… хлипкими, за неимением лучшего термина. Тело нетронуто, но душе становится не интересно жить дальше. Хорошие новости состоят в том, что тебе под силу исцелить его душу. Мощная это штука. Видишь, как удивительна наша магия? Ты можешь заставить человека продолжать жить. Ты – жизнь и смерть в одном флаконе. Под его руководством я притянула силу Черты, свив ее с духом. – Ты – фаворит. Твоя магия – фаворит. Она будет защищать тебя, Алексис, защищать вечно, с телом или без него. Хардинг говорил с таким благоговением, что я не стала напоминать ему, что сам он не был защищен при жизни и все еще не в безопасности после смерти. Его присутствие на Саммите – яркий тому пример. Мы не были фаворитами – как не был им и Дилан. Мы были желанны – и сей факт делал нас уязвимыми. Волосы мои встали дыбом, когда возникшая из ниоткуда фиолетовая нить поползла от моей ладони к груди мужчины, проникла в него и дотянулась до самой души. Почти такие же нити использовала Лидия, забирая энергию духов; я же, наоборот, закачаю через нее силу. – Закрой глаза, – прошептал Хардинг. Голос его звучал вокруг и внутри меня, обволакивая, точно глазурь, скользя по коже призрачной лаской. – Отдайся магии. Сила Черты бурлила в моей крови, и что-то, похожее на ртуть, поблескивало на бархатистой нити. Что-то чистое и светлое текло от меня к мертвому – моя воля к его жизни. Моя, не его. Но, обвивая фиолетовую нить, укрепляя ее, утолщая, чувство перерастало в желание. А затем и в действие. Живи! Живи! Моя воля обволакивала вместилище души, обвивала оправу, не давая душе выскользнуть. Потом просочилась внутрь. Живи! Живи! – Да, Алексис. Еще немного. Еще чуточку… Я не мог это сделать, когда был жив. Не мог пользоваться этой гранью магии, потому что не мог открыться ей. Я не желал, чтобы люди жили, особенно после того, что они со мной сделали. Но ты чиста. Ты способна любить. В твоем распоряжении весь спектр возможностей. Сперва душа уклонялась от прикосновений живого серебра, но потом начала быстро впитывать то, что я вливала в нее. Она восстанавливалась, набиралась сил, пока вновь не заполнила оболочку, как цветок, распускающийся под солнцем, ставший ярче и живей прежнего. – Ну вот. Теперь осторожно отступи. Очень осторожно. – Близость Хардинга успокаивала меня, его магия контролировала мою, показывая мне, что делать. – Правильно. Вот так – ты должна убраться, не пугая его снова, этого глупого маленького Зевсова мальчика. Они такие хрупкие за своей вспыльчивостью. Моя магия отступала, медленно-медленно, и когда остатки фиолетовой нити растаяли, я открыла глаза. В тот же миг моргнул и лежащий мужчина, уставился на меня, неуклюже сел и поскреб голову. – Где я? – Та-дам! Славная работа. – Хардинг погладил меня по голове. Ну надо же. – Ладно, мне пора. Мне тут быть не след. Я как бы, знаешь, не хочу, чтобы меня заметили. И не отпугивай моих наблюдателей. Мне нравится следить за твоими успехами. Он выпрямился и, шагнув назад через свое «окно» на другой уровень, исчез в клубящемся сером тумане. Дыра в реальности сразу затянулась. Хардинг даже не помахал мне на прощание. |