Книга Магическое безумие, страница 2 – К. Ф. Брин

Я медленно вышла из машины, оглядывая дом своих родителей. Он был цвета весенней грязи, гвозди, торчавшие из обшивки, словно пытались спастись бегством, и хотя газон был идеально подстрижен, его окружали заросшие кусты, а на покрытой листьями земле лежало несколько ржавых колес. Сложно представить более странную картину.

Дом, милый дом.

Я вытащила несколько чемоданов из багажника и направилась к входной двери. В голове играл похоронный марш. Старенький «Джип Вагонер» и еще более древний грузовик стояли у гаража, оба я помнила еще с детства. Они по-прежнему входили в «список дел» моего папы. Он собирался починить джип, а это было непросто, учитывая, что крыша прогнила ко всем чертям, разноцветная деревянная обшивка выцвела, а сорняки буквально росли сквозь пол. Из грузовика папа собирался сделать мусоровоз («вот увидишь!»). Заменить двигатель, снять заднюю часть и поставить вместо нее опрокидной контейнер («легкотня!»). В гараже уже валялось с десяток двигателей. На полу. Новый дом для крыс…

Крыльцо, отчаянно нуждавшееся в новых половицах, заскрипело под моим весом. Дверь с красивым витражным стеклом, когда-то выкрашенную в темно-коричневый цвет, теперь украшали глубокие царапины, оставленные последней собакой на месте ее собственного дверного звонка. Кто-то закрасил их краской светло-горчичного оттенка, отличавшейся от первоначального цвета красного дерева. К счастью, прекрасное витражное стекло по-прежнему было на месте.

– Эй! – крикнула я, войдя в дом.

На меня уставились две пары блестящих черных глаз – на меня смотрели оленьи головы, висевшие на стене по обе стороны картины с оленем.

Телевизор гремел, шум наполнял гостиную. Мой отец сидел в своем кресле, сунув руку под резинку спортивных штанов и опустив подбородок на грудь. На экране стремительно мелькали автомобили. Наверное, папа смотрел гонку и задремал.

Поморщившись, я пошла дальше. Положила вещи, закрыла дверь и направилась на кухню – первое место, где всегда можно было найти мою мать. Она стояла у раковины. Ее желтые резиновые перчатки были покрыты пеной. В ушах у мамы были наушники, а из заднего кармана джинсов торчал телефон.

– Привет, мам, – громко сказала я, пытаясь перекричать рев телевизора в другой комнате. Родители построили дом с открытой планировкой. Стена отделяла кухню от гостиной, но места было предостаточно, и звук заполнял все пространство.

– Мама! – крикнула я. Я постучала по старым плиткам кремового цвета, которыми были отделаны стены.

Это не помогло.

Я подошла ближе. Мама трясла головой под музыку и с удовольствием терла сковородку.

– Мам, – повторила я, на этот раз дотронувшись до ее плеча.

Она подпрыгнула, вскрикнула и выронила сковородку. Та с грохотом упала в раковину, окатив маму брызгами. Она с диким взглядом обернулась и замахнулась рукой.

Не просто повернулась.

Не отпрянула в испуге.

А замахнулась рукой. Как будто эта семидесятилетняя женщина собиралась прибить меня на месте!

– Ах, Джесси, это ты! – Безумного взгляда как не бывало. На лице мамы появилась улыбка. Она убрала наушники. – Как ты добралась?

От ее объятий в мокрых перчатках у меня промокла рубашка.

– Марта, что ты там делаешь? – крикнул папа. – Гонка уже началась. Я ничего не слышу.

Мама закатила глаза и не ответила.

– Дай мне домыть посуду, и я покажу тебе твою комнату, – сказала она, кивнув в сторону раковины.