Книга Магическое безумие, страница 5 – К. Ф. Брин

Девушки зависели от него и носились с ним, словно жуки с комочком навоза.

Брэд не заслуживал оставаться на моем потолке. Это была лишь подростковая влюбленность. Его любила девочка, которая еще ни разу не была в отношениях и не превращала их в катастрофу – и не напивалась, переворачивая мебель и невнятно ругаясь матом, пока ее выводили из клуба.

Теперь я стала старше. Мудрее. Хватит верить смазливым лицам. Пусть это останется в прошлом.

Брэду придется уйти.

Я встала на матрас и потянула за край постера. Лицо Брэда разрезало надвое. Но скотч держался намертво.

– Черт… – Я схватила другую половину постера и потянула вниз. Обрывки бумаги остались во всех уголках. Глаз Брэда смотрел на меня с маленького уцелевшего обрывка постера. – Фу. Исчезни, Брэд!

Я ухватилась за последний кусочек, оторвала его и, нахмурившись, уставилась на оставшиеся обрывки.

На что я приклеила постер? Вечный клей?

Смяв плакат, я хотела спрыгнуть на пол, как делала в юности. Конечно, тогда у меня были колени восемнадцатилетней девочки и я весила в два раза меньше. Если я прыгну сейчас, мои колени, скорее всего, выгнутся в другую сторону, и я упаду в них лицом.

Я осторожно села на матрас, поставила ноги на выцветший коричневый ковер и встала.

Мой телефон звенел, пока я спускалась на кухню. Мэтт спрашивал, готовы ли документы на наш старый дом.

– Да, я в порядке, спасибо. Лучше и быть не может, – пробормотала я, снова обнаружив маму у раковины.

По выходным она обычно готовила большой завтрак, но сегодня был вторник, поэтому она поставила на стол коробку с хлопьями, молоко и тарелку для папы. Поскольку тарелка была пустой, но грязной, я решила, что он позавтракал и скоро уйдет на работу. Или возиться с машинами из своего списка дел.

Но пока я стояла на пороге кухни, раздался звук смыва унитаза. Значит, папа там.

Я направилась к туалету, как вдруг дверь распахнулась и я увидела слишком много голой кожи.

– Какого… – Я закрыла глаза и резко отвернулась.

– Леди не ругаются, – неодобрительно сказал мой отец, хотя я еще не добралась до ругательств.

– Отцы не разгуливают по дому голышом, когда к ним приезжают их взрослые дочери! Что ты делаешь?

Моя мать вышла из кухни и сняла наушники.

– Что случи… О боже, Пит, немедленно оденься! – Она вздохнула и сочувственно покачала головой. – Два месяца назад он решил, что одежда по утрам вызывает у него тревогу.

– Я не говорил, что она вызывает у меня тревогу! Я сказал, что одежда мешает утренней циркуляции крови в моих бегониях, и из-за этого я чувствую какое-то сдавливание в груди, вот и все. Кровь плохо циркулирует.

– Тревога, – недовольно повторила мама.

– Не тревога, – так же недовольно возразил папа.

– Потрясающая логика, – пробормотала я. – Теперь ты можешь одеться? И клади полотенце на стул в столовой. Не хочу сидеть там, где побывали твои голые… бегонии.

– Джасинта Ивенс, когда говоришь с кем-то, смотри ему в глаза, – проворчал отец.

– Пит, ты вывалил все свои достоинства перед нами, – вмешалась мама. – Конечно, девочке пришлось отвернуться! – Честно говоря, я ее не виню, – добавила она. – Тебе пора обратиться к доктору. Я знаю, что эти вещи провисают, но, по-моему, у тебя какая-то болезнь.

– Я так больше не могу, – пробормотала я. – Не могу…

Я сделала два глубоких вдоха и выдоха, проигнорировала перебранку родителей и направилась в туалет, уставившись в пол. Мне не хотелось смотреть по сторонам. В мире много вещей, которые лучше никогда не видеть, и голые провисшие части тела собственного отца явно возглавляли этот список.