Книга Двор мёда и пепла, страница 41 – Келли Сент-Клэр, Шеннон Майер

Я крепче зажмурила глаза, как будто таким образом могла остановить скачущие мысли.

Где-то во втором часу тяжелый гул двигателей, запах деревьев и разреженный воздух заставили меня задремать.

— Мы идем на распределение?

Я потянула за блузку Гиацинты, случайно приоткрыв грудь. В четырнадцать лет Цинт уже привлекала взгляды мальчиков бюстом больше среднего.

Взяв меня за руку, она поправила блузку.

— Нет, нам не разрешат туда пойти, пока мы не подрастем, ты же знаешь.

— Но Лэнни будет там, а я хочу посмотреть, как его сортируют, — тихо заскулила я. — Он сказал, что будет меня высматривать.

Гиацинта погладила меня по голове.

— Я уверена, после распределения он придет тебя навестить.

Нахмурив брови, я постаралась больше не капризничать (это слово я узнала от приютской няни: «Не капризничай, это неприлично») и вслед за Гиацинтой прошла на кухню.

Цинт начала смешивать какие-то ингредиенты и, растирая семена в ступке, сказала:

— Ты такая тихая, Алли.

— Просто я чувствую, что должна быть там. Вдруг случится что-нибудь плохое?

Я подвигала пальцем на столе цветочные лепестки.

Тихий стук в дверь кухни заставил нас обеих обернуться.

Фаолан стоял в дверном проеме в таком великолепном наряде, в каком я еще никогда его не видела. Белая зашнурованная рубашка, темно-серые брюки, заправленные в кожаные сапоги до колен, темно-синий плащ. Его волосы были туго стянуты на затылке, отчего казалось, что он коротко подстригся.

— Я пришел попрощаться, — сказал он незнакомым голосом. Этот голос мне не понравился. — Я завершил программу наставничества; теперь к тебе будет приходить кто-нибудь другой и читать тебе книжки.

Я сделала шаг к нему, но Гиацинта остановила меня, положив руку на плечо. Я посмотрела на нее, и она покачала головой.

— Лэнни…

— Фаолан, — поправил он меня. Он никогда раньше так не разговаривал.

— Я думала, ты мой друг, — прошептала я.

Приподняв бровь, он уставился на меня сверху вниз совершенно бесстрастными глазами.

— Друг? — Он резко рассмеялся, этот звук резанул меня по сердцу. — Я внук Луга и выполнил свой долг, помогая здесь, в приюте. Только и всего.

У меня задрожала нижняя губа, и Цинт встала передо мной.

— Ты не должен из-за этого вести себя так мерзко. Мы знаем свое место.

— Ты знаешь, да? — спросил он. — А вот она, по-моему, не знает. По-моему, она верит, что я приходил сюда ради нее, хотя я мог бы приходить ради любой другой сиротки.

Слезы потекли по моим щекам, горячие и обжигающие, в груди начали нарастать рыдания.

— Но ты сказал, что я…

— Особенная? — Он возвел глаза к потолку. — Это потому, что нас учили, что говорить, Сиротка.

Я отшатнулась, как будто он дал мне пощечину.

Я была для него всего лишь бедной девчонкой, которой приходилось читать каждую неделю и притворяться, будто ему это нравится. Приходилось быть к ней добрым.

Цинт схватила скалку.

— Убирайся!

— Нет, — сказал он. — Я пообещал ей, что попрощаюсь, и вот я здесь. Прощай, Сиротка. Да хранит тебя богиня.

Он поклонился в пояс, и я уставилась на молодого человека, которым стал мой спаситель.

— Ты вытащил меня из реки, — выпалила я. — Зачем?

Он выпрямился, повернулся ко мне спиной и сказал через плечо:

— Я бы не позволил утонуть в реке даже собаке, если бы мог ее спасти. Так почему бы не спасти такую дворняжку, как ты? Возможно, однажды от тебя будет какая-нибудь польза.