Книга Мечты о свободе, страница 125 – Келли Сент-Клэр

Я назначила Осколка и Сатум Джерин — единственного Сатум, которому я когда-либо доверяла — главными за раздачу еды по деревням и перераспределение моих людей по их домам. Даже несмотря на дополнительную еду, которую Джован и Ире согласились принести, мы должны быть бережливыми во время следующей ротации, пока не получим большее количество урожая.

Не говоря уже о том, что я убедилась, что эти дополнительные рационы не поступят к дворцу.

Мы с Королём непреклонны в уважении, которое мы выказываем другим расам. Наши люди знают, что ожидать, и в отношении любого, кто перешагнёт эту черту, будут приняты меры. Это больше, чем я надеялась, но меня мучает вопрос, продержится ли это.

Вчера силы Гласиума начали переход через Оскалу.

Джован сказал, что оставит тут двести человек настолько, насколько мне они потребуются. Я благодарна за такую численность, учитывая, что наблюдаю тайный сговор двора. Страх перемен толкает их на принятие радикальных мер. В свете их шаткого положения при дворе, они умны, если чувствуют это.

Ничего другого я и не ожидала, и отношусь к этому спокойно — вся моя еда проверяется на наличие яда придворными, выбранными случайным образом.

— Татум Олина? — раздаётся неуверенный голос.

Роско, сидящий напротив, обращается ко мне. Его голубые глаза подёргиваются. Сложно совместить доброту в них с его прошлым. Пока что отец Аднана мне никто. На мой взгляд, мой истинный отец сейчас мёртв. Единственный родственник, с которым я бы хотела познакомиться получше, это тётя Джайн.

— Роско, — отвечаю я.

— Я… я просто хотел выразить соболезнования насчет кончины Аквина. Он был дорог тебе.

Я резко втягиваю воздух. Дорог мне? Аквин был для меня всем: другом, отцом, тренером и наставником. Горечь пенится во мне, и это не имеет никакого отношения к словам Роско. Мне надо дать ему понять, как его действия повлияли на Аванну.

— Знаешь, что мать сказала мне, прежде чем выпрыгнула из окна?

Я никому этого не говорила. Стол погрузился в тишину.

Я говорю достаточно тихо, что никто другой не услышит меня:

— Она сказала, некоторые люди ломаются под давлением, а другие лишь сгибаются и быстро оправляются, — я встаю из-за стола. — Интересно, какой бы была жизнь, если бы Аванна не сломалась.

Понимая, что я вот-вот сорвусь, я размашистым шагом ухожу из столовой.

Я зла на Роско. Я зла на Аванну, потому что каким-то образом она заслужила кроху жалости от меня, и я зла на себя, что так по-детски отреагировала. Было несправедливо винить Роско, и я понимала это. Откуда ему было знать, что единственный момент приведёт к такому хаосу?

Моя мать сделала свой выбор. Как и Аквин с Хейсом сделали свои. И всё же боль и гнев метались во мне, усугубляясь скорбью от потери Аквина и Малира, и это отразилось на моём единственном живом родителе.

Я вывожу дромеду на улицу и галопом несусь к озеру Авени.

Когда я возвращаюсь, дым уже хлынул в небо. Джован ждёт у меня у конюшни.

Его глаза с недоверием оценивают дромеду. Я спешиваюсь и начинаю чистить кобылу. Я немного загоняла её.

Джован прислоняется к стене стойла.

— Нам надо поговорить.

На секунду моя рука, в которой я держу щетку, замирает, но потом я возобновляю равномерное вычесывание.

— О чём?

Он фыркает.

— Сама знаешь о чём. О нас.

Страх наполняет каждую клеточку меня. Я знала, что это грядёт. Мы были предназначены друг другу. Я чувствовала истину этого всем сердцем, но…