Книга Мечты о свободе, страница 55 – Келли Сент-Клэр

— Они придут, Лина, — успокаивает Аквин, чувствуя моё смятение.

Приближаются едва различимые шаги.

— Варвар впервые надевает рубашку, — бормочет Аквин.

Я напрягаюсь, чтобы увидеть Джована сквозь вуаль. Когда мне это удаётся, хихикаю.

— Не сильно помогает, — отвечаю я.

Рубашка натянулась на мускулах его груди. Он возвышается над нами обоими, и это вызывает у меня воспоминания о нашей первой встрече. Джован был самым страшным человеком, которого я когда-либо видела. В окружающем его воздухе витала угроза, исходящая от Короля. Надетая рубашка ничем не помогла.

Я приближаюсь к столу и выбираю яблоко. Мой рот наполняется слюной, но желудок сводит. Я слишком нервничаю, чтобы есть, поэтому быстро кладу его обратно.

Джован кладёт руку на рукоять меча. Я хмуро смотрю на оружие.

— У твоей матери неплохие запасы еды, — рычит он.

Я храню молчание. Мне нечего сказать по этому поводу. Моя мать хочет Гласиум. Мы и раньше это подозревали, а теперь увидели доказательства тщательного планирования. Я бы тоже разозлилась.

Вуаль развивается на ветерке, а по моему горлу поднимается паника.

— Они не придут, — задыхаюсь я.

— Тогда они не поедят, — просто говорит Джован. — Знаю, какой выбор сделал бы я.

— Не думаю, что твоё оружие помогает. Ты должен снять его.

— Оружие остаётся, — спокойно отвечает он.

— Но…

Моё внимание привлекает шум воркования.

Что это во имя Солиса?

— Это?..

— Ребёнок, — заканчивает Аквин, чей голос звучит так же растеряно, как и мой.

Гуканье ребенка становится всё ближе, и напряжение в воздухе возрастает до ощутимого уровня. Чей это ребёнок? Родители должно быть в ужасе.

— Он упадёт, — говорит Джован.

Я делаю шаг вперёд, но Джован делает выпад и подхватывает ребёнка на руки.

— Он ранен? — спрашиваю я.

Джован ворчит.

— Нет, но я не понимаю, как он всё ещё жив.

— Что ты имеешь в виду?

Я протягиваю руки к ребёнку.

Он передаёт ребёнка мне, и я принимаю от него слишком лёгкую ношу. Это не может быть ребёнок. Лицо настолько исхудало, что больше похоже на череп, чем на лицо. Должно быть, девочке всего год, хотя трудно сказать, насколько голодной была её жизнь. Возможно, передо мной ребёнок гораздо старше. Я глажу голову корчащейся девочки и оцепенело смотрю, как клок её волос падает на землю. Кости настолько острые, что если бы я надавила на кожу, то уверенна, что кость проткнула бы её насквозь. Когда я вижу, как сильно страдал мой народ, меня охватывает ужас.

Ребёнку нужна еда.

— Ты не видела, как голодали деревенские жители? Тот, который привёл скакунов? — мягко спрашивает Джован.

Я протягиваю ему ребенка, и он неловко берёт его.

— Нет, — отвечаю я.

Не дожидаясь, что он скажет дальше, я поворачиваюсь к столу и отбираю сухофрукты. Я не могу говорить об этом. Как этот ребёнок ещё жив? Я должна была вернуться раньше.

Из истощенной фигуры на огромных руках Джована доносится вой. Ужас, который вечно будет преследовать меня во снах.

— Ты должна взять её.

Джован протягивает мне плачущую девочку.

Я аккуратно беру малышку. Я сотни раз брала на руки детей, но никогда ещё не держала такого хрупкого. Поднося ко рту маленький кусочек сухофрукта, я заставляю себя жевать, пока он не превращается в кашицу, и выплевываю его в руку.

— Я собираюсь покормить тебя, малышка, — я успокаиваю её рыдания, нежно покачивая. — Джован, капни немного на её губы.