Книга Мечты о свободе, страница 7 – Келли Сент-Клэр

Джован несёт меня вокруг тронного стола, и я, благодарная за помощь, обессилено опускаюсь, когда самое страшное уже позади. В груди растекается тепло. Я выдержала первое испытание, в следующий раз я буду сильнее. Это станет легче, как и снятие вуали в самом начале. Брумам может не нравиться моё наследие, но вид всё равно станет привычным. С этим первым шагом, в последующих поколениях, народ Ире может найти признание.

Сможем ли мы достичь мира? После такого количества кровопролития?

Мои мысли кружатся в голове после того, как я нырнула с эмоционального обрыва. Требуется минута, чтобы понять, где я нахожусь.

На коленях Джована. На его троне.

Его советники услышат меня. Мне уже давно всё равно.

— Я хочу сесть на свой стул, Джован.

Он игнорирует меня, отпивая из кубка. Я оглядываю стол слева и справа и нахожу Оландона, который смотрит на меня сердитыми глазами. Рядом с ним стоит Риан.

Риан. Единственный выживший член Элиты моей матери. Молодой солдат сменил сторону до того, как мы сразились с Элитой, и я приняла его клятву верности. Я только смутно помнила его, со времен моего пребывания в Осолисе. Во время одного из моих избиений он сжалился надо мной. Он рискнул сделать это под пристальным взглядом Татум. По-моему, это было проявлением высочайшей моральной стойкости. Но Оландон не был столь доверчив. Во время своих визитов к моей больничной койке он часто выражал беспокойство по поводу сохранения жизни Риану. К этому времени я уже доверяла своей интуиции и понимала, что у Оландона тоже есть недостатки, и что его желание защитить меня затмевает всё остальное. Риан был на моей стороне. Вернее, он был на той стороне, которая поможет Осолису снова процветать. У меня было не так много друзей, чтобы я могла быть разборчива с врагами.

Драммонд смотрит на нас с Королём с нескрываемым раздражением. Он не единственный советник, которому неприятна близость между мной и Джованом, хотя большинство, кажется, вполне довольны. Я поднимаю брови, и выражение лица Драммонда быстро исчезает. Если советники что-то и понимают, так это то, что им следует быть осторожными в моём присутствии. Воспоминание об отрубленной голове Блейна всё ещё свежо в их памяти.

Я толкаюсь между руками Джована, пока он режет грушу на кусочки.

— Ешь, — велит он, поднимая кусочек.

Я позволяю своим волосам соскользнуть вперёд и смотрю на него, отказываясь открыть рот.

— Я не буду есть, сидя у тебя на коленях. И из твоих рук.

Кто-то усмехается:

— Она не собирается упрощать тебе задачу.

Джован не отводит взгляд.

— Это обычай Брум, — объясняет он. — Если ты отвергаешь еду, которую я тебе предлагаю, ты отвергаешь меня и всё, что я предлагаю.

Моё лицо мрачнеет.

— Правда?

Этот мужчина принизил себя перед всем своим народом ради меня. Он предлагает мир.

Джован кивает. Кто-то задыхается позади него, но я не отвожу взгляда от его глаз.

— Если я сделаю один укус, этого будет достаточно? То, что ты кормишь меня, это… странно.

Его глаза сверкают, и я сдаюсь, мельком взглянув на мужчин. Их лица тщательно нейтральны.

Джован держит грушу, приподняв бровь, а я убираю волосы за ухо и открываю рот. Если это и будет сделано, то только один раз. Все должны увидеть.

Мои губы смыкаются над сочной грушей, касаясь его пальцев. Никогда ещё выражение его лица не было таким сосредоточенным на моих действиях. Или, может быть, я замечаю это больше из-за того, где мы находимся, и кто смотрит. Я быстро жую, избегая всеобщего внимания. Сок вытекает и катится по моему подбородку. Но когда я собираюсь вытереть сок, Джован хватает меня за руку и наклоняется вперед. Когда я застываю на месте, Король слизывает сок, а затем прижимается к моему рту глубоким, захватывающим поцелуем.