Книга Мечты о свободе, страница 85 – Келли Сент-Клэр

— Сколько? — хриплю я.

Он вздыхает и трёт глаза.

— Десять за ночь. У всех имеются вот такие небольшие углубления. Вы их узнаете?

Я подхожу к погибшему солдату и смотрю на его лодыжку. Там, в изогнутом ряду, расположено несколько маленьких углублений, схожих на следы от булавок. Знакомый ряд следов от булавок, хотя я никогда не видела тела человека, умершего от яда.

— Это укус ящерицы Теллио, — говорю я вслух.

По лицу лекаря я понимаю, что он понятия не имеет, что это такое.

— Маленькие ящерицы, обладающие чрезвычайно смертельным ядом. Здесь, видимо, их гнездо.

Медик мрачно кивает.

— Нет лекарства?

— Насколько я знаю, нет, — я прижимаю руку к его плечу. — Вам нужен отдых. Завтра мы выступаем в поход, — я поворачиваюсь к часовому, который притаился, любопытствуя. — Солдат, мне нужно, чтобы ты переместил всех, кто спит в таких же местах, что и эти десятеро погибших бойца. Немедленно.

— Татум, — отзывается он и покидает палатку.

* * *

Я жалею, что часовой не разбудил меня, как только начали умирать люди.

За ночь умирает ещё пятнадцать человек, всего двадцать пять человек. Одно дело — непредвиденное сокращение сил, другое — удар по моральному духу армии, который сильно пострадал после пожаров. Столкнуться с ещё одним препятствием сразу после того, как избежали смерти, жестоко и обескураживает всех. Без всяких усилий моя мать внедрилась в разум Брум, выводя их из строя ещё до того, как началась битва.

Все двадцать пять человек были из Внешних Колец, и я слышу, как во время нашего марша об этом переговариваются. Но они не были явной мишенью. Дело в том, что у бедняков нет палаток, и они не могли защититься от шныряющих ящериц.

Во вторую ночь ситуация исправляется.

Жители всех трёх Колец забираются в уцелевшие палатки. Каким-то образом мы с Оландоном приютили Лавину в нашей палатке. Первым добровольцем был Грех, но Джован быстро наложил вето на этот вариант. В тот момент я обрадовалась. Кто знает, где будут шарить руки Греха, где окажется нож моего брата, или какого органа лишится Грех — возможно, своего любимого. А потом мы взяли вместо него Лавину. Он даже не помещается в палатке, просто лежит посередине, а наши куртки плотно обмотаны вокруг его торчащих ног.

— Если я умру, потому что мы не смогли закрыть палатку из-за гиганта, я буду недоволен, — говорит Оландон.

— Нет, — ворчит Лавина. — Ты будешь мёртв.

Я сонно хихикаю и поднимаю руку для того, чтобы дать ему пять. Его огромная рука легко хлопает по моей.

Этой ночью я кое-что узнала. Что «лавина» — это не только меткое описание боевого стиля члена барака, но и довольно точное слово для звука, который льётся из его рта, когда он спит. Оландон встаёт в середине ночи и уходит, непонятно куда. Я устраиваюсь поудобнее и терплю ещё час или около того, но даже я сдаюсь. Слишком громко.

Сквозь ветви надо мной пробиваются первые струйки света огня. Высоко надо мной кружится пара Ире.

— Есть погибшие за ночь? — спрашиваю я часового.

Он качает головой.

— Нет, Татум.

Меня переполняет облегчение. Будем надеяться, что нам будет везти и дальше. Тогда, возможно, мы сможем восстановить силы армии.

Я обхожу палатки по внешнему краю, жаждущая тишины после того, как Лавина измучил мои уши. Пот стекает по вискам, и на несколько секунд наступает лёгкое головокружение. Мне нужно пить больше воды. Последние две ночи, проведённые без сна, тоже не помогают. Очень жарко. Оглядевшись по сторонам, я завязываю свою новую мантию узлом на правом бедре и закатываю рукава до плеч. Намного лучше. Я и забыла, какой тёмной может быть моя кожа. Ноги снова приобрели оливковый оттенок. Я изучаю яркую точку света, которая блестит на моих ногах.