Книга Мечты о свободе, страница 97 – Келли Сент-Клэр

— Со временем ты пришла бы к тем же самым рассуждениям. Но у тебя может не быть времени.

— Он стабилен.

Джован качает головой.

— Лина, он стар.

Я опускаюсь обратно и ложусь на спину. Мне приходит в голову мысль.

— Почему ты не злишься на него? Он выбрал смерть твоего брата вместо моей.

Джован поворачивается ко мне.

— Если бы он выбрал тебя, у меня были бы два брата. Из-за того, что он выбрал Кедрика, я обрёл любовь и счастье. В любом из вариантов, я бы что-то потерял. И если бы это зависело от меня, то и Хейс, и Аквин уже были бы без голов.

— Тогда почему ты не топаешь, как обычно?

— Я вообще не топаю.

С моих губ слетает смешок.

Он наигранно вздыхает.

— Этот звук.

Он наклоняется и целует меня в шею.

— Но серьёзно, — говорю я, пытаясь вспомнить, о чём мы говорили.

На этот раз он действительно вздыхает и отодвигается.

— Потому что убийство Аквина расстроит тебя. Это твой выбор.

— А Хейс?

Я ничего не могу с этим поделать. Этот мужчина безумен, но большая часть меня сопереживает тому, как он рос.

— Он связан с Аквином. Ты должна присутствовать при принятии этого решения. И я обещал твоему тренеру, что выбор не будет сделан, пока он не покинет нас.

— Почему?

С чего бы Джовану обещать такое Аквину?

— Он говорил, а я слушал. Как и ты поступишь, в своё время.

Я вздыхаю.

— Не уверена, что смогу, Джован.

Джован оставляет ещё один поцелуй на моей шее.

— Тогда и это тоже твой выбор.

Я могу разглядеть лишь его лицо.

— Спасибо.

Он вжимается в меня бёдрами.

— Не благодари меня пока.

Когда наши губы встречаются, он проглатывает мой смех.

ГЛАВА 28

На следующий день мы добираемся до опушки Каурового леса.

В этот момент как будто сотни эмоций слились в одну.

Есть вещи, которые я принимала за абсолют, но которые больше абсолютом не являются.

Завтра мы отправляемся на войну.

И я могу умереть.

Джован может умереть.

Санджей, Оландон и Вьюга — все могут умереть.

— Серьёзно, Грех, ничего такого тупого я ещё никогда не видел, — фыркает Лёд.

Я бросаю взгляд в сторону и разражаюсь хохотом. Грех пытается компенсировать тот факт, что у него всего половина волос, зачесывая оставшуюся часть на лысину. Я хихикаю вместе со всеми.

Осмелюсь сказать: Грех выглядит обиженным нашим смехом.

К нему подходит Осколок и отстёгивая от пояса кинжал.

— Теперь, Грех, это для твоего же блага.

На какой-то короткий миг Грех приходит в замешательство. Затем он понимает, что задумал Осколок.

— Ты этого не сделаешь, — обвинительным тоном произносит он.

Осколок кивает Вьюге, Гневу, Льду и Лавине, которые медленно приближаются к нему.

Я вижу лишь отдельные фрагменты, в основном сплетение конечностей и пронзительные крики Греха. Вьюга издаёт странные шушукающие звуки, как будто они должны успокоить человека, которого насильно стригут.

Я качаю головой и иду в направлении палатки Джована. По дороге меня встречает краснолицый Санджей. Я разглаживаю свои черты. Я ждала этого.

— Ты сделала меня посыльным! — говорит он.

Санджей нечасто злится, но когда он это делает, он действительно выходит из себя.

— Да, — спокойно говорю я.

— Не надо использовать на мне это Солатское дерьмо. Я иду в бой вместе со всеми.

Окружающие нас солдаты с интересом слушают. В порядке вещей, когда Санджей так говорит со мной, когда мы наедине, но не при свидетелях. Я выпрямляюсь.

— Солдат, — рявкаю я. — Я Татума, и ты будешь обращаться ко мне с уважением.