Книга Соль и волшебный кристалл, страница 10 – Эбби-Линн Норр

Машина съехала по короткому пандусу в небольшой темный гараж. Пока Адам въезжал на парковочное место с надписью «зарезервировано», мы отстегнули ремни.

– Все готовы? – бодро поинтересовалась Марианна. – Это серьезный момент и для нас, и для вас. «Судоходная компания Новака» теперь принадлежит вам. Вы последние Новаки, и ваша связь с компанией – на всю жизнь.

Я не знала, что тут сказать. Отрицать, что мы Новаки, было бесполезно. Мы уже пробовали, но нас все равно вынудили заявить свои права на наследство. Если б мы его не приняли, все, ради чего работали Мартиниуш и его предки, перешло бы государству. Мартиниуш бы в гробу перевернулся. Но сложившаяся ситуация все равно беспокоила нас с мамой с того самого дня, как мы на глазах у Антони подписали на нашей маленькой кухоньке бумаги о вступлении в наследство.

Я улыбнулась и потянулась к дверной ручке, но не успела ее открыть – как раз в этот момент Адам открыл дверь и подал мне руку. И только когда мы уже шли к большому серебристому лифту, я заметила, что мама сильно побледнела. Вид у нее был такой, будто ее сейчас вырвет.

Мы поднялись на шестой этаж на лифте. С помощью электронного ключа Марианна открыла дверь, помеченную «НСБ» ^[3]. Я встала рядом с мамой и легонько коснулась ее спины; ее бледность меня тревожила. Мама слабо улыбнулась мне, как бы говоря: «Со мной все будет в порядке».

Открылась дверь, и мы вошли в офис, залитый солнечным светом и ни капли не соответствующий моим ожиданиям. Повсюду прозрачные стеклянные стены, белая краска и голый красный кирпич. На кирпичных колоннах черно-белые фотографии кораблей всех размеров и форм. Некоторые фотографии, судя по зернистости изображений, были очень старые – наверное, снимки кораблей, которыми компания владела в какой-то момент своей долгой истории.

Тут появилась госпожа Круликовски. Она остановилась в дверях. Ее статная фигура эффектно смотрелась на фоне городского пейзажа за окнами. С тех пор как мы познакомились на приеме в предыдущий приезд, госпожа Круликовски не изменилась, разве что на этот раз она предпочла платью лаконичный серый брючный костюм и белую блузу с рюшами у ворота. Темные с проседью волосы – особенно бросалась в глаза густая серебряная прядь над правым глазом – она собрала в низкий узел на затылке. Разглядев руководительницу «НСБ» вблизи, я поняла, что она старше, чем я думала.

– Добро пожаловать, – произнесла госпожа Круликовски, протянув руку сперва мне, потом маме. Я опять обратила внимание на то, какой у нее глубокий и теплый голос.

– Спасибо, госпожа Круликовски, – отозвалась я. – Очень рада снова встретиться.

– Зовите меня Ханна. Можно я вас тоже буду звать по имени? Мы с Мартиниушем всегда так делали, и в целом мы тут стараемся придерживаться неформального стиля в общении.

Мы согласились и зашли вслед за ней в кабинет. Марианна закрыла дверь, и мы устроились на стульях перед стеклянным письменным столом Ханны, а она села в свое рабочее кресло.

– Ух ты, – выдохнула мама, и я проследила за ее взглядом, который скользил вдоль множества фотографий на кирпичной стене. Среди изображений кораблей, портов и групп людей в деловых костюмах затесался снимок, на котором Ханна и Мартиниуш пожимали друг другу руки. Потом мой взгляд упал на два черно-белых снимка, которые заставили меня ахнуть от удивления.