Книга Соль и волшебный кристалл, страница 26 – Эбби-Линн Норр

– Меня больше волнует кто, а не что, – сказала мама, пока мы плыли через открытый люк, а потом выбирались из обломков через самый большой выход. – Ни один известный мне водолаз, занимающийся подъемом грузов с затонувших кораблей, и ни один охотник за сокровищами не устроил бы подобное в затонувшем корабле. И не потому, что они такие деликатные, просто на это уйдет слишком много сил, а выгоды никакой. Плюс еще способ, которым все это сделали. Человеческие глаза в таком полумраке недостаточно хорошо видят, чтобы так тщательно все громить. Даже если водолаз нырнет с прожектором и специально постарается нанести как можно больше ущерба, у него так не получится.

У меня мурашки пробежали по коже, я чуть не перестала плыть.

– Что ты хочешь сказать?

– Я не очень уверена, – ответила мама, зависнув над носовой палубой и глядя на затонувший корабль. – Но подозреваю, это сделала сирена.

Когда мы вышли из моря, я не сводила с мамы глаз. Не появится ли опять тот остекленевший взгляд, с которым она вынырнула первый раз? К счастью, теперь глаза у нее казались достаточно ясными.

Я пошла к себе, надела пижаму и убрала гасильник в ящик. Потом взяла зубную щетку и пошла чистить зубы к маме, в ее ванную комнату, а не в свою. Я налила ей воды и поставила на прикроватный столик, пока она надевала чистую пижаму. Я даже подушку ей взбила и подоткнула одеяло, когда она легла. Обычно мама посмеивалась, когда я вела себя словно заботливая мамочка. Говорила, чтобы я перестала суетиться и не забывала, что мать тут она, а я ребенок.

Но сегодня она не смеялась.

Она вообще никак не отреагировала на мое поведение, будто в нем не было ничего необычного. Это меня напугало не меньше, чем выражение ее лица в тот момент, когда я наконец ее нашла.

Обратно спать к себе я не вернулась, легла с мамой.

Она спала, по комнате гуляли тени от луны, а я наблюдала за тем, как она спит. Наконец дрема одолела меня, но и тогда я продолжала смотреть на мамино лицо.

В моем сне она выглядела достаточно спокойной, но под ее головой появился и начал расползаться по подушке во все стороны, словно кровь из медленно кровоточащей раны, влажный круг. Ткань темнела от влаги.

* * *

Следующим утром, как раз когда я застегивала худи и совала ноги в кроссовки, в моей комнате загудел интерком. Я сняла трубку.

– Мисс Новак, пришел господин Трусило.

– Сейчас спущусь, – ответила я. – И зовите меня Тарга. А Антони…

– Он уже в вестибюле, мисс Новак… Тарга.

– Отлично, спасибо. – Сдув с лица выбившуюся из челки прядь, я распахнула дверь и зашагала по устланному ковром коридору к главной лестнице.

Когда мы с мамой проснулись, оказалось, к моему огорчению, что у нее «немного болит голова». Если учесть, что обычно она вообще никогда ни на что не жаловалась, скорее всего, это «немного» тянуло на кошмарную мигрень. Мама жалобно попросила не включать свет и не раздвигать шторы. Я принесла ибупрофен из аптечки в ванной, хоть и знала, что мама ни за что его не примет, потом поставила новый стакан воды на прикроватный столик и предложила ей поспать еще. На двери снаружи я повесила рукописную табличку «не беспокоить» и, тихо прикрыв дверь, пошла к себе одеваться. Потом попрошу Адальберта принести ей завтрак.

Но как раз когда я закрывала дверь, мама пробормотала что-то неразборчивое. Я снова открыла дверь.