Книга Рожденная водой, страница 37 – Эбби-Линн Норр

Дома все складывалось довольно удачно. В перерывах между поисковыми операциями в офисе было немало и другой работы, включая уход за снаряжением, курсы повышения квалификации, а также исследования и подготовку к предстоящим заданиям. Мама оборудовала в трейлере небольшое рабочее пространство, и Саймон не возражал, чтобы она трудилась удаленно в те дни, когда не требовалось погружаться в океан. Втайне от шефа мама не раз этим пользовалась, чтобы выспаться.

– Похоже, полет вымотал тебе все нервы? – я привстала и прислонилась к изголовью кровати.

– Ничего страшного, – улыбнулась она. – Не волнуйся, солнышко, – она отвела волосы от моего лица. – Проголодалась? Пора собираться на ужин. Сейчас уже четверть седьмого.

Я откинула одеяло.

– Да, только приму душ. Я быстро. Встретимся в гостиной через пятнадцать минут.

Приняв душ и переодевшись, мы спустились на первый этаж. К этому времени мои волосы успели высохнуть, а мамины были все еще мокрыми, поэтому она собрала их в пучок. Тем не менее выглядела она потрясающе. В выборе одежды мама, как правило, доверялась мне, поскольку ее представление о высокой моде ограничивалось голой грудью и чешуйчатым хвостом. Сегодня на нас были темные джинсы, босоножки и летние блузки. Кроме того, я надела кардиган, чтобы не замерзнуть. Мама с такой проблемой никогда не сталкивалась: тело ее легко адаптировалось к любой температуре.

В холле нас ждали Антони, почти все «Синие жилеты» и несколько незнакомцев. Я предположила, что это и есть Новаки. Одни мужчины. Когда мы спускались по лестнице, они мгновенно смолкли и, повернувшись в нашу сторону, принялись пожирать маму глазами.

Впрочем, к моему удивлению, один уставился не на нее, а на меня. Это был Антони. Заметив его пристальный взгляд, я предположила, что частичка маминых генов порой все же дает о себе знать, пусть я и не стала русалкой. Не ускользнуло от меня и то, что все смотрели на нас с восхищением и лишь один взгляд был преисполнен злобы. Эрик всегда недолюбливал маму за то, как сильно она нравилась другим. Он пихнул локтем стоявшего возле него Джеффа. Видимо, это разрушило чары, и мужчины снова принялись болтать о чем-то своем.

– Вам удалось отдохнуть? – спросил Антони, пока мы шли за ним по длинному широкому коридору вдоль череды окон. Лучи вечернего солнца пробивались сквозь деревья, освещая коридор так, что казалось, будто это длинная терраса.

– Чуть-чуть, – ответила мама.

– Спасибо, что спросили, – неуклюже вставила я, пытаясь, как и всегда, сгладить эффект, который производила мамина манера речи.

– Я провожу вас в обеденный зал, – продолжил Антони, – но сам на ужин не останусь.

– Почему? – спросила я, миновав очередное окно.

– Мне нужно немного поработать. Цель этого приветственного ужина – познакомить вас с Мартиниушем. Уверен, он вдоволь попотчует вас легендой о «Сибеллен».

– Вы ее, наверное, уже слышали?

– И неоднократно, – рассмеялся он.

Я отвлеклась, засмотревшись на картины, висевшие по правой стороне коридора. Насчитав еще два изображения русалок, я показала их маме.

– Как у них тут все символично, да? – прошептала она.

Повернув к двойным дверям, Антони открыл их, и мы оказались в просторном зале. В одной из его стен были вырезаны две ниши. В первой стоял шахматный столик с двумя ждавшими игроков стульями, а во второй расположилось крохотное пианино, которое показалось мне довольно необычным. Антони пояснил, что это антикварный спинет. Окна выходили во внутренний дворик. Ключевым элементом интерьера служил камин, находившийся в самом конце зала, а противоположную от окон стену украшали портреты Новаков. Я отметила, что у них довольно крупные, совершенно одинаковые носы. Изображений женщин не было. Наверное, местные художники не писали парные портреты. Или существовала традиция размещать их отдельно.