Книга Рожденная водой, страница 38 – Эбби-Линн Норр

– Интересно, есть ли среди них Мартиниуш, – задумчиво проговорила я. Мама пожала плечами. Я поискала взглядом Антони, чтобы адресовать вопрос ему, но тот о чем-то беседовал с Саймоном и Тайлером у входа.

По всей длине зала тянулся стол, уставленный хрустальными бокалами, фарфоровыми тарелками и столовым серебром. В центре высилась изысканная цветочная композиция из ярких пионов, а на потолке висела стеклянная люстра с настоящими свечами.

Официант во фраке держал серебряный поднос с фужерами, наполненными светлой пузыристой жидкостью. Другой нес стеклянные кружки с пивом. Бо́льшая часть команды предпочла его шампанскому.

– Мам, смотри, – я указала на карточки с именами, расставленные на столе. Имена были написаны изящным почерком, а в правом верхнем углу каждой карточки красовалось изображение трехмачтового судна. – Как думаешь, это и есть «Сибеллен»?

– Возможно. Спроси Мартиниуша, если он соизволит прийти.

– Как ты себе его представляешь?

– Как старого поляка.

Я стрельнула в нее глазами.

– Что? – спросила она как ни в чем не бывало.

Побегав туда-сюда еще несколько минут, Антони наконец пригласил всех занять свои места:

– Прошу к столу, дамы и господа. Мартиниуш скоро к нам присоединится.

– Сплошные условности, – прошептала мама, пробежав глазами карточки с именами. Она должна была сидеть справа от Мартиниуша, место которого находилось во главе стола, я – сбоку от нее, Саймон – напротив нас, а возле него – Тайлер. Рядом со мной, к счастью, оказался Майка.

Прежде чем занять свое место, я заметила в углу комнаты небольшой пьедестал. На вершине его стояла хрустальная скульптура русалки. Через окно на нее падал солнечный луч, отражаясь на стене и шторах всеми цветами радуги. Я подошла поближе, чтобы ее рассмотреть. Русалка выпрыгивала из волны, протянув руки к солнцу. Длинные волосы ее развевались за спиной, груди были обнажены, а лицо светилось от восторга. Изобразить его черты в деталях хрусталь не позволял, но структура костей показалась мне знакомой.

Я взглянула на маму, которая в эту минуту беседовала с Антони, и обвела глазами изгиб ее скул, маленький прямой нос и нежные полные губы. Затем вновь посмотрела на скульптуру и задумалась, все ли морские девы одинаковы и не случалось ли создателю этого изваяния встретить прообраз своей героини. К основанию скульптуры крепилась небольшая медная табличка с надписью на польском языке. Ниже был представлен перевод на английский: «Освобожденная» и указано: 1903 год. Произнести фамилию скульптора я и мечтать не смела, столько в ней было согласных.

Я развернулась, услышав, как открылись двустворчатые двери. В комнату вошел человек, при взгляде на которого я сразу поняла, что передо мной Мартиниуш Йозеф Новак.

На вид ему было лет восемьдесят, но выглядел он здоровым и сильным. У него были седые усы, на голове белела шапка коротко остриженных волос, а кожу покрывал глубокий загар, словно он провел бо́льшую часть жизни на солнцепеке. Держался он прямо, а его широкие плечи неплохо сочетались с еще более широкой улыбкой. Очень высоким я бы его не назвала, но при этом он обладал крупной, импозантной фигурой.

– Позвольте представить вам хозяина дома, – обратился ко всем присутствующим Антони. – Знакомьтесь: Мартиниуш Йозеф Новак.