Книга Рожденная водой, страница 88 – Эбби-Линн Норр

– Интересно, она еще жива? А если жива, помнит ли свое прошлое?

Мама пожала плечами. Мы запечатали ящик, внутри которого теперь покоился футляр с водой и носовой фигурой.

– Боюсь, этого мы никогда не узнаем. А жаль. История, конечно, интересная, но не настолько, чтобы тратить всю жизнь на бесполезные поиски. – Она на всякий случай проверила замки. – Надо хранить русалку в морской воде, пока Мартиниуш не решит, как ею распорядиться.

– Почему? – спросила я. Подхватив ящик с обеих сторон, мы понесли его к грузовику.

– Это же антиквариат. Скульптура так много времени пробыла в соленой воде, что, если не дать ей хорошенько просохнуть, она сгниет со скоростью света. Мне-то все равно, а вот Мартиниуш явно не хочет ее потерять.

– Как предусмотрительно, – я иронично вскинула бровь. – Неужто ты прониклась к старику симпатией?

Она ответила мне полуулыбкой и фыркнула, но ничего не сказала.

Общими усилиями мы запихнули ящик, который вместе с носовой фигурой и водой весил, наверное, пару сотен килограммов, в кузов грузовичка. Раз плюнуть.

В поместье мы вернулись около четырех утра. Коридоры снова были пусты. Мы поставили ящик на заранее подготовленную для него тележку и воспользовались лифтом, чтобы доставить его на четвертый этаж. Мартиниуш с нетерпением ждал нашего возвращения и с готовностью открыл дверь в ответ на наш осторожный стук. Выглядел он уставшим, но глаза его светились от восторга.

Мы вкатили тележку в библиотеку и установили в специально отведенном месте – книжным шкафам пришлось немного потесниться. Мартиниуш опустил откидные стенки ящика, чтобы полюбоваться на изваяние. Он положил ладонь на стекло, словно хотел прикоснуться к статуе, и что-то сказал по-польски. Голос его звучал так, будто он обращался к любимой женщине.

– Я снова начинаю сомневаться, не обманули ли вы меня. Вы ведь не станете отрицать, что сходство просто поразительно.

– Разумеется, – согласилась мама.

– Спасибо вам, – Мартиниуш поднял глаза. – Я действительно не хотел тревожить судно, но слукавил бы, если бы не признал, что ничуть не опечален тем, что вы дали мне повод кое-что от него отделить.

– Всегда пожалуйста, – сказала мама с несвойственным ей радушием.

Мы пожелали старику доброй ночи, вернулись в апартаменты и с наслаждением рухнули на кровати.

Мама проспала почти до обеда следующего дня, а я поднялась довольно рано: слишком уж была взбудоражена происшедшими в моей жизни переменами, чтобы тратить время на сон. Натянув шорты и футболку, я решила перекусить и спустилась вниз. В одном из залов первого этажа по утрам для «Синих жилетов» и прочих специалистов подавали завтрак в формате шведского стола. Полакомиться горячим можно было до одиннадцати часов, а затем все убирали.

Я пошла в столовую самым коротким путем. Там не было ни души, а блюда с разнообразной, еще не тронутой едой уже стояли – нынче я явилась на завтрак первой. Я набрала полную тарелку всякой всячины – думаю, у канадского лесоруба точно глаза бы на лоб полезли от такого количества. И от разнообразия, конечно. Чего тут только не было: омлет, блины, сосиски, запеченный картофель, спаржа на пару и плавающий в масле шпинат. А стоило мне заметить лосося на пару, и мой рот мгновенно наполнился слюной.

Пока я лакомилась нежнейшей рыбой, в голове неожиданно всплыло воспоминание из детства. Как только я стала достаточно взрослой, чтобы уловить иронию в том, что мама ест рыбу, я спросила ее, не становится ли она от этого каннибалом. Мама засмеялась и объяснила, что в этом плане она ничем не отличается от людей, которые едят сухопутных животных. Русалкам необязательно питаться рыбой, чтобы выжить в океане – там всякой живности достаточно, – но многие ее предпочитают. И вообще соль пробуждает в сиренах инстинкты хищников.