Книга Проклятый мастер Гуэй, страница 92 – Яо Син

– Правда? Я сильный?

– Самый сильный.

– И быстрый?

– Быстрее меня.

– И красивый?

– Хватит с тебя. – Гуэй оттолкнул обезьяну.

– И все же я не понимаю, – сидя на поваленном дереве и разглядывая пламя от костра, ответил вслух своим мыслям Сяо Ту, – почему они так со мной поступили? – В его голосе осколками старого мира звучала грусть.

Ми Хоу встал с полена.

– Я тебе говорил, что добрых людей нет. Каждый ищет выгоду в силе или слабости.

– Я отказываюсь в это верить, – возразил Сяо Ту.

– К сожалению, в этом я должен согласиться с Ми Хоу, – отозвался Гуэй.

– Что значит к сожалению? – фыркнул демон.

Гуэй продолжил:

– Думаю, в этом городе подобное происходит нередко, поэтому наученные горожане остаются в стороне. Будь иначе – толпа принялась бы этого мошенника защищать.

– Перестань уже для всех быть хорошим, – увещевал его Ми Хоу. – От бессовестных людей тебя это не спасет. И даже наоборот.

– И с хорошими людьми случаются плохие вещи, – добавил Гуэй.

– Пусть так, – твердо решил Сяо Ту. – Плохие люди есть, но и хорошим тоже нужна помощь. Из-за одного плохого нельзя всем отказывать в помощи.

– Ты так говоришь, – возразил Ми Хоу, – только потому, что мы тебя спасли. Если бы тебя сейчас волокла стража, а судья заставил бы этим мошенникам платить, ты бы говорил по-другому.

Сяо Ту не ответил, молча отвернулся к реке и глубоко задумался.

– Нас и правда выгнали с рынка, – тихо усмехнулся Гуэй. – Но кто бы мог подумать, что причиной тому стану не я, а наш добрый всей душой Сяо Ту.

– Зато твое желание сбылось, еды у нас нет, – напомнил Ми Хоу.

Когда он, по поручению мастера, ушел на поиски ближайшей деревни, где можно было бы одолжить или купить немного провианта, Гуэй подсел к Сяо Ту.

– Несмотря ни на что, мы движемся к твоей деревне, – сказал он. – Поэтому я надеюсь, что ты сдержишь свое обещание.

Сяо Ту же впервые продемонстрировал свое раздражение. Он резко встал с поваленного дерева и тут же сел на землю, постаравшись повторить позу лотоса.

– Зачем же такие крайности? – усмехнулся Гуэй и указал в сторону рядом протекающей реки. – На том валуне будет удобнее.

Снова не произнеся ни слова, Сяо Ту неуклюже поднялся, отряхнулся и так же неуклюже забрался на высокий валун.

Здесь и вправду было не так сыро.

Гуэй опустился рядом и, расправив рукава и подол, выпрямился.

– Расслабься.

– Я и так пытаюсь, – нервно ответил Сяо Ту.

– Ты должен понимать, что в медитации не может быть ничего. Ни эмоций, ни боли, ни страха. Ни тоски, ни гнева, ни радости. Там не может быть ничего из этого мира.

– Если там нет радости, то зачем тогда это «ничто»?

– Отсутствие радости – сопутствующее, а не цель. Цель же в том, чтобы освободиться от тягот этого мира: страсти, нетерпения, душевной боли… Это то, что я приобрел, постигая буддизм. Во многом буддизм повторяет Дао. Но отличие буддийской медитации от даосской заключается не в стремлении к бессмертию. А в достижении просветления – состояния, когда счастье для тебя не имеет условностей. Ты знаком с Хэй Ли, так скажи, какой смысл в бессмертии, если ты несчастен?

– Я и не хочу быть бессмертным.

– В подобные моменты осознания я тоже. Однако даосизм научил меня активному созерцанию, когда ситуация перестает быть твоим противником, и ты перестаешь тратить силы на борьбу с ней, на сопротивление и просто начинаешь менять ее суть.