Книга Ученица Злодея, страница 11 – Ханна Николь Мерер

Бенедикт отлетел к стене, корона упала с головы и со звоном подкатилась к ногам Тристана. В глазах короля стоял ужас. Отлично. Страх Тристан понимал куда лучше, чем бурные эмоции, раздирающие его нутро. Стражники схватили Тристана за руки, отчаянно пытаясь оттащить его назад, но он оказался сильнее.

Теперь ему нечего было терять.

Он сомкнул обе руки на горле Бенедикта, сжал изо всех сил, насколько позволяли цепи и двое стражников, которые яростно дёргали его за вздувшиеся бицепсы. Бенедикт давился, таращил глаза, пытался набрать воздуха.

Тристан сжал сильнее и ощутил, как возвращается робкий проблеск разума. Вдруг оказалось, что на него смотрит не король Бенедикт, а Эви. Прекрасные глаза, полные страха и слёз. Она давилась и умирала. «Боги!»

Никогда ещё он не чувствовал так ясно, что его руки опасны; он разжал пальцы, и стражники наконец смогли оттащить его от короля. К Сэйдж, туда, где она покоилась. Тристан повернул голову, глядя на неё, и поковылял к её телу, не обращая внимания на фоновую ругань пытающегося надышаться Бенедикта.

Всё это было неважно. Он видел только её.

С трудом глотая, он шёл, пока не добрался до неё, и упал на колени.

– Сэйдж, – прошептал Тристан. – Сэйдж, проснись.

Он вгляделся в её лицо. Глаза были закрыты, тёмные ресницы нежно покоились на щеках – бледных, без обычного румянца.

– Приказываю тебе как начальник, проснись.

Он чувствовал, как пульсирует в теле кровь, как ещё сильнее ускоряется ритм сердца, когда разум наконец связал правду с реальностью. Сэйдж, Эви, девушки, которая полностью завладела его почерневшим изорванным сердцем, больше не было. Совсем.

Глаза защипало горячей влагой.

– Это приказ, Сэйдж, – прохрипел он, но в голосе не было привычной властности. – Открой глаза.

Тристан посмотрел на её руки, в которых лежал букетик белых роз, взял её ладонь. Она была как лёд, золотая татуировка-колечко на мизинце побледнела, вся магия в ней иссякла. Он не почувствовал этого, не смог ей помочь. Он думал, что татуировка у него на руке не светилась из-за подавляющих магию оков, но дело было совсем не в этом. Рисунок не светился, потому что в нём не осталось жизни, в ней не осталось.

Тристан попытался сморгнуть горячую влагу, и одинокая слеза сбежала по щеке. Он поднёс руку Сэйдж к губам и легонько коснулся костяшек – она бы и не почувствовала, будь она всё ещё с ним.

– Я тебя подвёл. Прости меня. Вернись.

Она не ответила – не могла, и Тристан осознал, что больше никогда не услышит её голоса. Её восторженных воплей, заразительного смеха, мелодичных напевов, шуточек, её прямоты. Эту часть своего мира он воспринимал как должное, а теперь она ушла навсегда.

Погибла, как и всё прочее, к чему он был причастен, чего касался.

Он был так самолюбив. С первого дня он сделал её мишенью. Он наивно верил, что, если он всё уничтожит намеренно, этого не произойдёт случайно, как было всегда. Что, если он будет вести себя как Злодей, это спасёт его.

Вместо этого он погубил единственную, которая не обращала внимания на это, кто не только разглядела его суть, но и не испугалась.

Боги, он никогда не простит себя за это. Никогда.

Сэр Сэймор мёртвой хваткой стиснул локоть Тристана, но тот едва заметил. Прибежали ещё два стражника, а затем ещё два. Вот столько их потребовалось, чтобы оттащить Тристана от Сэйдж. Он кричал, пока не сорвал голос, вырывался и пинался, но сил не хватало. Уже не хватало.