Книга Вены магии, страница 21 – Эмма Хамм

Пульс магии заполнил комнату, поднимая монеты в воздух, бросая их с гулом, что сотрясал стены пещеры. Эмонн сжал меч обеими руками, прося его замереть. Меч покорится его воле.

Волк выдохнул, и голубой огонь облизнул меч Нуады. Он раскалился, обжигал пальцы. Кристаллы появились на целой ладони Эмонна.

Эмонн при этом стиснул зубы. Он выдержит. Это была цена клинка, и он ее заплатит. Его тело выстоит боль, он отказывался проигрывать.

Он слышал вой волка в ухе, дед радостно смеялся.

— Вот и встретились, внук. Этот меч теперь твой.

Еще вспышка магии отбросила его плащ, а потом все замерло. Огонь остыл. Ветер утих. Он слышал только шумное дыхание дворфа, скрип кристалла, пока он убирал ладонь с меча.

— Что это за проклятая магия? — рявкнул Ангус.

— Это был мой дед.

— Так ты — Высший король Благих фейри?

— Видимо, так.

— Я не буду кланяться.

— Я и не ждал, — сказал Эмонн. Он указал мечом на дворфа и прорычал. — Что за реликвии ты прячешь в этом месте?

Ангус боролся, сжал ладонью горло, лицо побагровело. Его тело извивалось, рухнуло на землю, пока он боролся с магией клинка.

— Я отрежу язык, но не скажу, — выдавил он.

— Тогда будь свободен, старый друг.

Эмонн опустил клинок. Ангус обмяк, тяжело дыша, потрясенно глядя на Эмонна.

— Ты изменился, — отметил дворф.

— Время не на моей стороне. А теперь нужно поговорить об армии, которую ты прятал в этой горе.

— Тут нет скрытой армии.

Эмонн направил меч, приподнял бровь, когда Ангус сглотнул.

— Искаженные слова меня не обманут. Мы оба знаем, что ты говоришь не всю правду.

— Я не буду рисковать своими людьми.

— Не вынуждай меня заставлять тебя, Ангус.

— Тот, на чьей стороне я боролся, не опускался так низко.

Эмонн сглотнул и отвел взгляд от старого друга.

— Тогда выбирай мудро. Я не могу сделать другой выбор. Фионн должен пасть.

— У дворфов нет армии.

— Тогда найди ее. Быстро.

3

Сны ведьм

Капля жидкости сорвалась с флакона и упала на язык папы. Он был последним, кого она лечила, и самым упрямым. Сорча спорила с ним ночь за ночью, но он отказывался. Он ставил своих девочек выше, хоть страдал дольше них.

Она не хотела исцелять их одновременно. Кто знал, что было во флаконе, что дал ее дед-друид? Она не хотела рисковать их здоровьем, веря слову странного старика.

Бриана была первой, самой смелой, ей больше всех надоело болеть. Одна капля на ее язык, и они ждали. Они ждали днями, пока Сорча не разрезала спину сестры.

Она вытащила жуков, смотрела в шоке на мертвых насекомых. Они не двигались, не боролись, даже не вздрагивали.

Лекарство работало.

Сорча помогла всем в доме по очереди, вытащила жуков из-под их кожи. Чудесное вещество в сосуде ошеломляло ее, и его не становилось меньше.

Ее отец проглотил каплю. Его здоровые дочери обступили его, внимательно следили. Они молились, чтобы Сорча была права, и всем тринадцати не просто повезло.

Он посмотрел на их взволнованные лица и пожал плечами.

— Похоже, они уже не двигаются.

Розалин с визгом бросилась в его объятия.

— Ты исцелен! Ты будешь жить, папа!

Другие сестры приблизились. Они собрались в большой круг с отцом в центре, слезы текли по их щекам, смех звенел.

Сорча улыбнулась, убрала сосуд в мешочек и отошла от радости. Они все будут жить. Это было чудом, что должно было радовать ее душу.

Но она все еще была пустой.