Книга Морская невеста, страница 64 – Эмма Хамм

— Я следовала за сердцем.

— За сердцем? — он указал на Мануса, который все еще был спиной к ним. — За этим?

— Да.

— О, русалочка, это было глупо. Люди забавные, но временно. Они всегда разочаровывают, — он отклонился, прильнул плечом к стене и закинул ноги на стол. — Говорю по своему опыту.

— Это мое решение, а свое мнение лучше держи при себе.

— Ах, в чем тогда веселье? — он покачал сапогом в стороны. — Есть догадки?

— Насчет чего?

— Кто я?

Она фыркнула.

— Легко понять, лепрекон.

— Некоторым. Мой размер сбивает с толку, да?

— Нет. Туата де Дананн большие, а меньшие фейри — нет. Потому мы с тобой схожего с людьми размера, — она окинула его взглядом, — хотя ты крупнее многих мужчин.

— Самый большой в семье. Личное достижение, которым я горжусь.

— Вряд ли можно хвалить себя за размер.

Он поднял палец к губам.

— Что ты, девица. Не разбивай мужское сердце.

— У меня нет времени обсуждать с лепреконом его размер. Уйди.

Он утроился удобнее на скамье.

— Не интересно. Я лучше останусь тут и встречу того, кто привлек внимание русалки.

— Не стоит.

Сирша отчаянно хотела, чтобы он ушел. После реакции Мануса на творца стекла, она не могла представить, что он сделает, увидев на своем месте этого великана.

Лепрекон изящно взмахнул рукой, пальцы плясали в воздухе, и вдруг золотая монета появилась меж его пальцев. Она искрилась, и Сирша наблюдала за монетой.

— О, — прошептала она. — Где ты это взял?

— Это игра света, девица. Ответишь теперь на пару вопросов?

Она смотрела, как он крутил монету пальцами. Странно, ей было не по себе, но она не была против. Монета была слишком интересной, чтобы отвлекаться на мысли.

— Хорошо, — продолжил он. — Так почему ты тут?

— Я пересекла ради него моря.

— Где ты его встретила?

— Его корабль разбился возле моего дома. Я увидела его в воде и подумала, что он утонул. От этой мысли болело сердце, и я спасла его.

— Ты его исцелила?

— Вряд ли, — она нахмурилась. Она должна была помнить что-то важное, но не помнила.

— Попробуй еще, русалочка.

— Возможно. Я не хотела, чтобы он умер, но он не был мертв, когда я его схватила.

— Но ты исцелила его, когда принесла на остров.

— Может, немного? Просто слезы русалки, они не делают ничего такого.

Он выругался, но это было неважно. Монета крутилась в его пальцах так быстро, словно они были волной.

— Они исцеляют больше, чем ты знаешь, русалка. Что ты сделаешь, если я попытаюсь забрать тебя у него?

— Буду биться зубами и когтями. А если ты преуспеешь, мое сердце порвется надвое, и моя кровь разольется по волнам, — она робко протянула руку, ждала, пока монета остановится. — Можно мне ее?

Монета замерла между его средним и большим пальцами.

— Уверена, что хочешь ее?

— Да.

Он приподнял бровь.

— Сколько тебе?

— Почти исполнился первый век. Так можно ее? — даже она слышала раздражение в голосе.

— О, так ты еще кроха? — он закрутил монету, и она легла на его костяшки. — Бери, и я дам свое имя.

— Я не хочу твое имя.

— Монета лепрекона — это обещание, кроха. Я буду приглядывать за тобой, как и когда смогу, но если возьмешь монету, я — часть тебя, как тот мужчина, что стоит у бара и выглядит так, словно его мир рушится.

Сирша замешкалась.

— Я не хочу никому принадлежать.

— И не будешь. Даю слово.

Она кусала губу, но золотистый свет был манящим. Сирша бросилась над столом и выхватила монету из его кулака.