Книга Безликая женщина, страница 35 – Эмма Хамм

— Так ты была одна всю жизнь, — пробормотал Неблагой.

— Эй! — буркнул Лоркан со своей стороны огня. — Я был там.

— Как кот.

— Но и личность.

— Но не тот, кто мог перевязать ее ободранные колени, дать ей еды и помочь починить убежище, когда дует ветер.

Айслинг фыркнула.

— Даже когда он был человеком, Лоркан заставлял меня делать все это.

— Это строило характер.

— Ты был ленивым человеком, — исправила она. — Кот — отличный облик.

— Это не мой выбор, — Лоркан повернулся на спину, лапы были в воздухе, он грел брюхо у огня. — Ведьмы становятся котами. У нас девять жизней.

Айслинг коснулась пальцами глаз на ее ладонях. У ведьм, может, и было девять жизней, но не у нее. Когда она была младше, и глаза были новыми, она попыталась срезать их со своей кожи. Нож впился в плоть слишком просто. Лоркан нашел ее истекающую кровью на полу, но глаза оставались на раскрытых мышцах.

Она подхватила лихорадку и месяцами лежала в постели, борясь с заражением. Она даже умерла несколько раз, но Лоркан зарядом магии приводил ее в чувство. Ее не спас бы облик кота.

Сначала она думала, что так было, потому что она не понимала магию. Но потом Лоркан объяснил, что она не была настоящей ведьмой, и ее мир перевернулся.

Неблагой кашлянул, глаза на ее пальцы, обводящие силуэт глаз.

— А это?

Она протянула ладони к огню.

— Это мои цепи.

— Что, прости?

Лоркан дернул хвостом и драматично вздохнул.

— Доказательство ее проклятия.

— Того, что не дает мне видеть твое лицо? — Неблагой встал и быстро оказался на коленях перед ней. Он не касался ее ладоней, но склонил голову и рассматривал их. — Я не узнаю такую магию.

— Потому что она оригинальная, — Айслинг глупо гордилась тому, что носила такое, хоть и презирала проклятие. — Глаза направляют мою силу через чары, что скрывают мое лицо. Почерневшие кончики — оковы, не мешают сломать его.

— Все заклятия можно сломать.

— Потому бабушка и приносила мне все те книги заклинаний фейри. Я всю жизнь искала способ сломать это проклятие. Как только я увидела фейри, я поняла, что хотела, чтобы меня видел твой вид до конца моей жизни.

Он смотрел на нее с чем-то важным во взгляде. Там было невысказанное обещание, от которого стена вокруг ее сердца могла треснуть.

Айслинг кашлянула.

— Жаль, что я не знала тогда тебя. Может, потратила бы меньше времени.

— Ах, я ждал такую реакцию, — пробормотал он, склонился, и ладонь замерла у ее щеки, она ощущала его тепло. — Чары мешают и трогать твое лицо?

Айслинг не знала. Фейри еще не выражали желание коснуться ее или быть еще ближе.

Она подавила желание пожевать губу, радуясь, что он не видел ее лицо. Он заметил бы, что ей неловко, но и интересно. Айслинг редко получала добро, симпатию или что-нибудь еще в этом роде.

От одной мысли, что кто-то коснется ее лица, сердце колотилось. Это было потрясающе, а еще огонь согревал ее ноги и озарял впадину ледяным сиянием.

— А что насчет тебя? — она проигнорировала его вопрос.

— Мое лицо трогать можно.

— Я про твою жизнь. Ты знаешь, как я выросла, и я такая из-за этого. Теперь твоя очередь.

Он выдохнул и опустил руку. Айслинг опечалилась, упустив шанс, но и расслабилась. Ее тревога пропала, когда внимание перешло на мужчину, что хотел ее коснуться.

— Я самый младший сын Неблагих короля и королевы. Так что я наименее важный их ребенок. Мне позволялось делать все, чего я хотел, и у меня было идеальное Неблагое детство.