Книга Изумрудная роза, страница 6 – Эмма Хамм

Она открыла дверь и убедилась, что никто не видел, как она проходила в комнату.

Никто не хотел видеть безумную королеву.

Ее мать когда-то была самой красивой женщиной в Холлоу-хилле. Она потрясала внешностью, ростом и широкими плечами. Ее взгляд мог пронзить армию.

Теперь королева была безумной. Золотые локоны спутались и свисали вокруг ее лица. Щеки были впавшими, тело исхудало, и она редко знала, кем была.

Королева Холлоу-хилла пострадала от того, что многие женщины в семье Даниэллы звали «болезнью». Ее отец боялся, что и Даниэлла падет от такого. Потому хотел для нее мужа. Чтобы ее ребенок смог потом править вместо нее.

В комнате воняло дымом. Шалфей и свечи горели все время. Целители говорили, что запахи помогут ее матери. Они не раздвигали шторы. Тьма и дым были всем, что знала ее мать, пока не приходила Даниэлла.

Дым цеплялся за полог кровати слева. Камин давно угас. Слуги боялись заходить в комнату. По слухам, королева была одержима, говорила страшные слова. Даниэлла закатывала глаза, когда слышала такое, даже в детстве. Она видела маму доброй и милой, хотя королева говорила о невозможном.

Ее мать сидела в кресле с подушками перед каменным камином, смотрела на угли, словно они были трещащим огнем. Может, в ее разуме так и было. Вышитое одеяло окутывало плечи королевы, но вышивка, скорее всего, только царапала тонкую кожу ее матери.

Никто не знал, как о ней правильно заботиться. Никто, кроме ее дочери.

Она расправила плечи и вздохнула.

— Они снова не открыли тебе окно, мама. Я думала, мы это обсуждали.

Королева вздрогнула. Она повернулась, впавшие глаза посмотрели на Даниэллу.

Может, потому слуги боялись ее. Те глаза видели больше, чем многие люди за жизнь. Они были темными и полными тайн, никто не мог вытащить слова из ее матери. Эти истории не слышала даже Даниэлла.

Она прошла по комнате и потянула за шнурки у окна. Шторы со скрежетом сдвинулись, солнце пронзило комнату, прогоняя тьмы. Свет раскрыл больше дыма, чем думала Даниэлла.

Она как можно скорее открыла окно и стала прогонять дым.

— Как насчет свежего воздуха, мама? Они всегда держат тебя в духоте.

Ее мать все еще не реагировала, но Даниэлла знала, что ее не нужно было торопить. Королеве было проще выбраться самой. Если на нее надавить, у нее будет припадок, или она закричит и впадет во тьму на месяцы.

Ее мать, хоть и безумная, знала свою дочь. Просто она узнавала Даниэллу немного дольше.

Даниэлла схватила подушку с кровати и стала ею прогонять дым. Все больше улетало из комнаты, пока свежий воздух не заполнил место. Она могла снова дышать, не ощущая себя так, словно шалфей и пачули запятнают ее легкие внутри.

— Вот так, — Даниэлла бросила подушку на кровать. — Так лучше, да? Пахнет как весна.

Ее мать пошевелилась, сжала пальцы на коленях, чуть выпрямила спину. Этих мелких движений и ждала Даниэлла. Одни предупреждали, другие радовали.

В этот раз она знала, что ее мать приходила в себя.

Королева кашлянула, моргнула и сказала:

— Даниэлла?

— Да, мама.

Дрожащая ладонь потянула за одеяло на ее плечах.

— Говоришь, весна?

— О, снаружи красиво. Я только пришла из леса. Хочешь послушать?

Ее мать кивнула, и Даниэлла пересекла комнату и села перед матерью. Она быстро расстегнула плащ и сбросила его на пол. Не важно, увидит ли мать синяки на ее шее. Она все равно не узнает их.