Книга Лунный цирк, страница 2 – Эмма Хамм

Металл щелкнул, его подтяжки впились в лопатки, дорожка обсыпалась под ним. Эта улица была прекрасной в старые добрые дни. Сейчас? Она была руинами, напоминанием, что Новый Орлеан раньше был красивым. До войны.

Он поднял ладони.

— Кто бы вас ни послал, уверен, они не хотели, чтобы вы сильно меня ранили. Я никогда не был очень уж опасным человеком.

— Нам сказали другое, — мужчина хрустел костяшками. — Будет не очень приятно, мистер Фейрвелл. Привет вам от мисс Джонс.

От бывшей невесты?

Он успел подумать лишь миг, и кулак попал по его лицу. Фрэнк не отпрянул. Он принял вспышку боли, расцветшую в его черепе, с готовностью.

Кровь тут же наполнила его рот. Его нос кровоточил? Ясное дело. Был ли он сломан? Он не мог точно понять из-за агонии в зубах.

Он не удивился бы, если бы ему выбили несколько белых зубов, которыми он всегда гордился. От его улыбки многие женщины не могли устоять.

Раньше.

Остальные удары были нанесены быстро, показывая, что эти трое много раз так делали. Один из мужчин бил его по голове, другой — по животу, и третий смотрел, чтобы не было свидетелей.

Через пару мгновений Фрэнк потерял сознание, его тело стало скоплением ноющих синяков, ссадин и кровоподтеков. Они могли бы оставить его на обочине — должны были, учитывая его состояние — но не стали.

Пинкертоны плюнули на ладони и подняли его. Он пытался сказать им, что еще не умер, но тонкий стон, вырвавшийся из его рта, не звучал человеческим.

Может, им было плевать, что он был еще жив. Может, они пришли коротко развлечься и убрать его из виду.

Он смотрел на звезды на небе и размышлял обо всем, что сделал. Он не был хорошим.

Но такой, как он, и не должен быть хорошим. Фрэнку Фейрвеллу светило унаследовать большую сумму, денег хватило бы до конца жизни, и он учился на доктора. В двадцать четыре он был лучшим юношей во всем Новом Орлеане.

А потом встретил ее. Малышку Джейни Джонс, имя, что войдет в историю как женщина, которая изображала любовь. Она была милой звездочкой с серебряными волосами, гибким телом и улыбкой, говорящей, что она знала тайны, о которых не ведали другие женщины. Так и было. Она знала то, что хорошие девушки знать не должны были.

И раз она знала Пинкертонов так, что могла заставить их делать за нее грязную работу, она не была такой хорошей, как все думали.

Ладонь впилась в его спину, перевернула его, и он уже не видел звезды. Он полагал, что это было немного лучше, хотя теперь плечо впивалось в его живот. Его стошнит, если так продолжится.

Он сможет гордиться, если его стошнит на этих мужчин. Если они хотели убить его, получат немного от него.

Фрэнк пытался выдавить из себя рвоту, но не успел, они подняли его с плеча. Он закричал бы, но рот опух.

Они бросили его в воздух, и он приготовился к столкновению. Но его обмякшее тело рухнуло не на твердую землю. Ледяная вода встретила его спину со шлепком, и он погрузился под ее поверхность.

Река? Они бросили его в реку и ждали, что его смоет потоком. Умные Пинкертоны. Они знали, что никто не найдет тело, выброшенное на берег, и не попытается связаться с родственниками. Они просто обыщут его карманы и оставят его гнить на радость чайкам.

Проклятье. Он не подумал об этом.

Фрэнк погружался все глубже в воду, ударялся об камни, его перевернуло. Лучи лунного света падали прямыми линиями вокруг него. Если он щурился, размывая зрение еще сильнее, он мог сделать вид, что был в лесу. Казалось, зеленая трава покачивалась на ветру с красивыми лучами луны вокруг него.