Книга Игры, в которые играют боги, страница 251 – Эбигейл Оуэн

Ящик Пандоры – шкатулка, хранящая в себе нечто вроде банки, и Аид сказал, что когда-то она была очень большой, но ее уменьшили, чтобы было проще носить с собой, – очевидно, является черным входом в Тартар. Волшебный портал, который сработает для кого-то одного на вход или выход. Персефона каким-то образом уже знает, что нужно ждать с той стороны врат в назначенное время.

Но ящик Пандоры можно использовать только один раз. И это опасно.

Ящик Пандоры мог высвободить не все зло мира. Как бывает со многими мифами и легендами этого пантеона, смертные и это поняли неправильно. Он в силах выпустить нечто гораздо, гораздо хуже. Титанов.

Но Аид говорит, что другого пути нет. И я ему верю. С момента исчезновения Персефоны он перепробовал все, что было в его силах. И ему предсказали, что я могу победить в Тигле. Кстати говоря, личность его информатора до сих пор не ясна. Спрошу его, когда мы освободим Персефону.

Что, разумеется, мы и собираемся сделать.

После всего, что он заставил меня пережить, чтобы добыть этот клятый ящик, Аид предоставляет финальный выбор мне.

Я кладу свои руки на его и сжимаю, опираясь на него.

– Я уверена. Хватит спрашивать.

Он нетипично не уверен в себе с момента объяснения. Или, возможно, чувствует вину.

Он снова вздыхает:

– Тогда нам пора.

И в вихре дыма Аид переносит нас в Нижний мир. На это уходит три телепорта из-за стражей и глубины.

Как только мы прибываем, нас встречает ворчание Харона:

– Для протокола, Фи: мне это не нравится.

Он уже ждет нас у врат Тартара вместе с Деметрой, Буном и Цербером.

Аид хмурится:

– Для протокола ты более чем ясно выразился.

Я накрываю ладонью руку Харона.

– Если бы ты был там заперт, ты бы хотел, чтобы мы попробовали, – возражаю я.

Харон качает головой:

– Нет, если бы это было слишком опасно.

– Это и впрямь дурацкий гамбит, – медленно соглашается Деметра. – Но… моя дочь не заслужила находиться там… с ними.

Она прикусывает дрожащую губу, а в покрасневших глазах плещутся новые слезы. Вчера ночью я настояла, чтобы Аид рассказал ей, что на самом деле произошло с ее дочерью. Как мать Деметра имела право знать, участвовать в принятии решения, а теперь прийти и помочь.

– Мы уже это проходили, – говорит Аид. – Мы согласились.

Харон отводит взгляд, потом резко кивает. Пусть ему не нравится, но он все равно поддерживает лучшего друга.

Мы все делаем глупости для тех, кого любим. И иногда побеждаем. В любом случае мы должны попробовать.

Тигель научил меня этому.

В тяжелом молчании мы доходим до узкого моста, перекинутого через бездонную яму – ров вокруг Тартара. Аид уже предупредил циклопов и гекатонхейров, которые живут в бездне под нами, охраняя врата от внешнего проникновения с тех пор, как их выпустили из этой же тюрьмы. Они не будут нападать на нас сегодня.

Стоя перед огромными металлическими дверями, украшенными резным орнаментом, который напоминает мне о шипастых лозах, Аид делает глубокий вдох, а потом опускает шкатулку в скрытый замок той же формы и того же размера, видимый только тем семи богам и богиням, что создали врата Тартара. И перед тем как вдавить ее до конца, он замирает и поворачивает голову, встречая мой взгляд.

Аид изучает мое лицо, и – как будто он обнажил свою душу – внезапно я вижу наше будущее, полное безопасности, силы, доверия, любви, прямо перед собой: бери и пользуйся. Когда я улыбаюсь, чистое удовлетворение зажигается в расплавленном серебре его глаз.