Книга Игры, в которые играют боги, страница 74 – Эбигейл Оуэн

Я опускаю оружие, когда к нам подходит Афродита. Она смотрит на Декса, и ее улыбке при этом позавидовали бы сирены.

– Не желаешь ли.

Я роняю топор, и он со звяком падает на землю, когда я зажимаю ладонями уши, так что понятия не имею, что богиня говорит Дексу, но он вдруг расслабляется, роняет руки по бокам, а потом поворачивается и уходит, не взглянув на меня.

Я медленно опускаю руки, уставившись на Афродиту.

А та улыбается, блестя глазами.

– Видимо, Аид тебя предупредил?

– Да.

Ее, похоже, это не тревожит. Она смотрит на уходящего Декса.

– Не люблю хулиганов.

– Я тоже, – слабо говорю я, когда она сокращает расстояние между нами. – Что ты заставила его сделать?

Ее улыбка становится таинственной:

– Ничего слишком неприличного.

Это Афродита, какой ее явно видят очень немногие. Она сейчас моего возраста, одета в штаны для йоги и толстовку, а ее шикарные темные волосы собраны в неряшливый узел на макушке. Ни косметики, ни украшений, просто естественная красота богини – та красота, что вдохновляет поэтов и войны.

Афродита наклоняется, подбирает мою реликвию и долго на нее смотрит.

– Аид дал тебе один из своих драгоценных топоров?

– Нет, – осторожно говорю я.

Богиня вопросительно изгибает бровь, отдавая его мне. Видимо, по выражению лица она понимает, что я не собираюсь говорить больше, и задает другой вопрос:

– Ты бы правда могла ударить им Декса?

Я беру топор, переворачиваю его лезвием вниз и засовываю в потайной карман на разгрузке, ощущая вес металла, удобно устроившегося на пояснице.

– Да.

– И ударила бы? – спрашивает она.

Если честно, я не знаю. Но быть честной с богиней, которая не является моей покровительницей, кажется очень плохой идеей.

– Конечно.

Афродита опирается о перила, глядя на розовую кобылу-пегаса, которая все еще смотрит на меня, жуя траву.

– Ты сегодня хорошо справилась.

Я опускаю взгляд на свои ноги. Не этот комплимент мне хотелось услышать, учитывая произошедшее.

– Скажи это Аиду.

– Мой брат на тебя набросился? Он только лает, но… – Афродита корчит рожицу. Если бы я скорчила такую, я была бы похожа на троллиху, но она… мамочки. – Ну, кусать он тоже может больно, но обычно только тогда, когда приходится. – Она окидывает меня взглядом. – Примерно как ты и твой топор.

Я тоже начинаю это понимать.

– Все с ним было… нормально.

Ее взгляд делается задумчивым:

– Это была неприятная смерть.

– Да.

– Я могла бы поднять тебе настроение. – Она подступает ближе и касается моей руки. По телу разливается тепло, и я чувствую, как скованные напряжением мышцы расслабляются. – Не желаешь ли.

Я отдергиваю руку и зажимаю уши.

– Спасибо, но лучше я проработаю все сама.

Наверное, сейчас я говорю слишком громко.

Афродита дуется, а потом я читаю по ее губам:

– Ладно.

Когда я опускаю руки, она говорит:

– Аид испортил мне веселье, когда тебе все рассказал. Я всего лишь хотела забрать у тебя печаль. Хотя бы ненадолго.

Если тепло, которое я почувствовала, хоть на что-то указывает, то я прекрасно понимаю, что она имеет в виду.

– Э-э… очень милое предложение.

По-своему, по крайней мере. Она хотя бы не пытается мне навредить. Я оглядываюсь, понимая, что мы тут одни.

– Но Аид велел ничего мне не позволять, – угадывает Афродита.

Я не могу не усмехнуться:

– И это тоже, но в целом… Я заслужила печаль. И хочу ее чувствовать.