Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 4 – Михаил Воронцов

— Слышь, дышит он… — радостно произнес кто-то. — И глаза открыл. Я же говорил — не помер. А ты, Матвей, все свое — «мертвец», «мертвец»… Экий ты мрачный!

— Лука, помолчал бы ты, а? — ответили ему. — Только что не дышал.

Я посмотрел по сторонам. Рядом четыре человека, и ещё несколько стояли в отдалении.

— Где я?

— У реки, — хмыкнул тот, кто говорил, что я жив. — У Иртыша. В паре верст от города Сибирь. Ничего не помнишь, что ли? Я тоже думал — ты всё. Душа на небо, тело в землю. А ты вон…

Он замолчал, и его лицо — загорелое, с морщинами, скривилось в странной улыбке. Я внимательно посмотрел на него. Судя по разговору, именно этого человека звали Лукой. На вид ему было лет сорок-сорок пять. Борода торчала клочьями, нос крючком, а голос с хрипотцой.

Одет в старинный темно-коричневый кожаный кафтан с рукавами до локтя. За поясом сабля. На груди — перевязь с деревянными трубочками. Берендейка, всплыло название, когда-то прочитанное в книгах по истории. В этих трубочках оружейный порох. А в той кожаной сумке на боку, значит, пули, пыжи и фитили и прочее.

То есть человек совершенно не похож на участкового полицейского, появления которого следовало бы ожидать после того, что случилось. Вообще ни капельки. Или власти устроили еще одну реформу правоохранительных органов, о которой я ничего не слышал. И теперь вместо полицейских вооруженные пищалями стрельцы и опричники.

Рядом с ним стоял совсем молодой белобрысый парень. Лицо красное, взволнованное.

Третий — Матвей, которому Лука говорил о том, что я жив. Невысокий, плотный, с густой черной бородой и грозными бровями. На кожаном кафтане — прямоугольные металлические пластины вперехлёст. Куяк название этому доспеху, услужливо подсказала память, не забывшая содержание прочитанных исторических книг.

А четвёртый человек, как я понял, здесь самый главный..

Крепкий, широкоплечий,повыше остальных. Возраст на вид такой же, как у Луки и Матвея. Черная борода, лицо суровое, будто вырубленное временем и боями. Поверх темного кафтана поблескивала кольчуга.

— Живой он, Ермак Тимофеевич, — весело сказал Лука. — Глаза открыл, смотрит.

Ермак? Тот самый⁈

Облокотившись рукой на землю, я сел. Голова загудела, но тело слушалось. Удивительно послушное, гибкое тело. Ноги крепкие, руки жилистые. Не мои. Мои старые, с артритом и ссадинами от дачной работы. А эти — молодые, сильные.

Только висок побаливал.

Моя одежда — почти один к одному с той, в которой Лука. Тот же кафтан и перевязь с деревянными трубками, черные полотняные штаны и кожаные сапоги.

Что происходит? Я очутился в шестнадцатом веке? В другом теле⁈

— Живой? — спросил Матвей, пристально глядя мне в глаза.

— Да, но память отшибло, — ответил я. — Ничего не помню.

Голос, как и тело, был не моим, чуть хрипловатым.

— Илья, поведай, как все случилось, — приказал Матвей.

Молодой парень, глядя на меня, принялся взволнованно рассказывать.

— Сегодня с тобой мы стояли на карауле. С утра всё спокойно. А как начало темнеть, разглядели татар в лесу. Сколько — непонятно. Может, десяток. А может — целый отряд!

— Двоих уложили с ружей, — продолжил он, — а трое до нас добежали. Два татарина на тебя кинулись, видать, решили, что ты главный, а я с третьим зарубился. Одного ты саблей быстро уложил, а второй непростым оказался. В шитом кафтане, с бронзовой булавой. Он тебя ею по голове и перетянул. Ты упал, я думал, что все, но тут из-за кустов волк! Настоящий, огромный! Я таких больших отродясь не видывал! Морда умная, будто и не зверь вовсе. Прыгнул на татарина, сбил с ног, перегрыз горло и скрылся в лесу. Я своего одолел, бросился к тебе, но ты лежал, как мертвый. Я поначалу решил, что все!