Книга Военный инженер Ермака. Книга 1, страница 78 – Михаил Воронцов

Оставшись обнаженной, она прыгнула в воду. Брызги разлетелись сверкающими осколками. Она проплыла под водой десяток метров, затем вынырнула и обернулась к берегу.

— А ты что, не хочешь поплавать? — сказала она.

— Почему… — ответил я, — очень даже хочу.

Я разделся и тоже прыгнул в воду.

Она оказалась неожиданно теплой. Почему — не знаю. Может, мне просто так показалось.

Когда я подплыл к Даше, она засмеялась и плеснула на меня водой.

Потом засмеялась и быстро поплыла вдаль.

— Догоняй!

Плавала она быстро. Может, я бы и успел за ней, но она неожиданно нырнула и появилась над поверхностью совсем далеко.

— Так нечестно, — произнес я.

Даша подплыла ко мне и обняла меня за шею.

— Только ничего не говори ни слова, — сказала она.

— Хорошо, — ответил я, целуя ее в губы.

Она обхватила меня ногами.

…Потом мы лежали на песке, спрятавшись от света луны за широким стволом дерева.

— Не вздумай никому говорить про подземный ход. И сам им не пользуйся. Обещаешь?

— Да, — кивнул я. — Когда я тебя еще смогу увидеть?

— Не знаю. Я сама тебя найду.

Я замолчал. Настаивать о следующей встрече сейчас по меньшей мере глупо. Но расставаться не хотелось. Не знаю, что я чувствовал. Но так хорошо мне не было давно. Не хотелось бы, чтоб все, что между нами произошло, оказалось сном… который больше никогда не приснится.

Мы шли обратно в полной тишине. Она снова держала меня за руку, как раньше, но теперь это было иначе. Я не спотыкался — ноги сами знали путь, хотя глаза в темном лесу мало что видели.

Когда мы вернулись в город, она приложила палец к губам, призывая молчать, затем развернулась и ушла, не оглядываясь.

Заснуть я не мог долго. Сон пришел, только когда за окном забрезжил рассвет и когда я потребовал от себя не думать о том, что произошло сегодня на реке.

…Я уже стоял у горна, лицо жгло от жара. Кусок железа, раскалённый до желтоватого свечения, лежал на наковальне. Я поднял молот, ударил — звонко, точно, по месту. Искры разлетелись в стороны. Ещё удар, и ещё — металл начинал слушаться, растекаться под сталью молота, принимая нужную форму.

Прокоп, мой подмастерье, молчаливый, но любопытный, держал клещи. Он переворачивал заготовку, как я показывал — быстро, аккуратно, без лишних движений. Научился почти мгновенно.

Горн ревел, пламя плясало над чёрной пастью, и другие подмастерья, Илья и Федор, молодые ребята, нажимали на меха, поддувая воздух в огонь. Без постоянной тяги жар упадет, и металл остынет. Меха у нас двойные — воздух идет постоянно, это очень экономит время. Каждый толчок гнал воздух в пламя, заставляя угли пылать. Удержать правильный жар — почти такое же мастерство, как и ковать. Перегреешь — железо зацветёт, станет хрупким. Не дожмёшь — тоже плохо.

Повезло мне с подмастерьями. Ребята толковые, хотят учиться. Работа кузнеца им интересна. Надо быстрее их учить, чтоб могли работать сами.

Всё шло, как и должно идти. Но в голове крутилось другое. Не покидала мысль о том, что этого мало.

Сколько бы самострелов мы ни сделали, они всё равно не переломят ход войны. Да, они хороши. Мощные, точные. Но это оружие всё равно стреляет по одному. Зарядить, выстрелить, зарядить снова — и пока это происходит, на нас уже бегут вдесятеро больше татар, тоже стреляя из своих луков и готовя сабли для рукопашного боя. Даже за городской стеной против такого числа не выстоишь.