Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 13 – Михаил Воронцов

Труднее всего оказалось с мёдом. Местные остяки и татары пчеловодством почти не занимались — климат суровый. Но дикого мёда в дуплах находили. За неделю поисков удалось выменять всего три небольших бочонка. Мало, катастрофически мало для трёхсот казаков на всю зиму, хотя, все-таки, кое-что.

К концу октября мы со старостой Тихоном Родионовичем организовали забой скота. Животных, что достались нам после взятия города, берегли до последнего. Теперь пришло время. Забили две трети — оставили только молодняк и маток для разведения. Мясо солили в больших бочках, часть развешивали для вяления. Работа эта грязная и тяжёлая, но необходимая.

Вечером собрались мы с атаманами в большой избе на совет. Ермак сидел во главе стола, задумчиво поглаживая бороду.

— Ну что, Максим, как наши запасы? — спросил он.

Встал я, оглядел собравшихся:

— Дров заготовили надолго. Железа хватит, но надо ещё добывать. Досок напилили достаточно для починки стругов, строительства и оружия. Сушим их для самострелов. Продовольствия… если ничего не случится, до весны тоже хватит. Рыбы насушили и насолили, мяса — туш тридцать засолено и завялено. Зерна мало, на три месяца от силы. Овощей — репы, брюквы, капусты — должно хватить. Ягод сушёных мешков двадцать, орехов кедровых — десять. Соли осталось мало, надо срочно добывать, это беда.

Матвей Мещеряк вздохнул:

— Казаки уже ропщут, Максим. Говорят, что их как каторжных гоняют. Дрова таскать, рыбу чистить, ягоды сушить — не ратное это дело.

— А подохнуть от голода зимой — ратное? — ответил я. — Здесь зима не как на Дону или Волге. Здесь морозы страшные бывают, снега по пояс. Без запасов не выживем!

Ермак поднял руку, призывая к спокойствию:

— Максим дело говорит. Я помню зимовку на Яике пять лет назад — чуть не померли все от голода, потому что осенью поленились запасов достаточно делать. Пусть ропщут, но работают. Весной спасибо скажут.

Тихон Родионович добавил:

— Кузня уже работает вовсю. Наконечников для стрел наковали уже немеряно. Но Максим прав — дров надо ещё больше. Зимой надо будет делать оружие, готовиться к весне.

Следующие дни прошли в бешеной работе. Я лично проверял каждый амбар, каждую яму с припасами. Организовал вентиляцию в погребах — знал, как важно не дать продуктам сгнить от сырости.

…Однажды утром проснулся я от странной тишины. Выглянул из избы — первый настоящий снег. Крупные хлопья медленно падали с серого неба, покрывая грязь и суету последних недель белым покрывалом. Постоял я, глядя на это великолепие, и понял — успели. Не всё, конечно, как хотелось, но основное сделали.

Мы со старостой пошли проверять последние приготовления. Струги стояли надёжно укрытые, дрова громоздились огромными поленницами возле каждой избы и особенно возле кузни. В амбарах пахло сушёной рыбой, солониной, грибами. В погребах в темноте и прохладе лежали овощи. Казаки уже не ворчали — видели, что зима пришла, и понимали теперь, для чего все эти труды.

…Я смотрел на дымящиеся юрты-бани у берега Иртыша и морщился. Осень уже заканчивалась. До самых последних относительно тёплых дней я упрямо ходил купаться в реке, но теперь понимал — зима уже здесь, рядом, и Кашлыку нужны настоящие бани.

То, что местные называли банями, вызывало у меня лишь грустную усмешку. Небольшие срубы стояли кое-где по городку — несколько брёвнышек в высоту, щели промазаны глиной. Внутри — очаг из камней, на которые плескали воду. Дым валил прямо в помещение, выходя через щели в крыше и стенах. Мылись там по-чёрному — копоть оседала на всём, включая моющихся. Воду носили вёдрами из реки, грели в котлах. Места хватало от силы на троих-четверых человек.