Книга Военный инженер Ермака. Книга 4, страница 43 – Михаил Воронцов

Причем не наверное, а точно.

— Говори.

— Я привез весь род шаманки Айне в Кашлык. Семьдесят с лишним человек. Они сейчас на льду Иртыша ждут твоего решения.

Савва за моей спиной переминался с ноги на ногу.

Ермак медленно встал из-за стола. Он был немного ниже меня ростом, но сейчас казалось, что он возвышается надо мной, как скала.

— Семьдесят душ привел без спросу? — голос его был опасно тих. — Ты в уме ли, Максим?

Мещеряк хмыкнул:

— Максим, ты хоть понимаешь, чем нас всех подставил? У нас еды не так много! На семьдесят ртов лишних не рассчитывали.

— Они не нахлебники, — возразил я. — Среди них опытные охотники и воины. Женщины станут тоже работать. Дети подрастут — будут помогать. А главное — своим поступком мы покажем местным народам, что русские пришли не только воевать, но и помогать в беде. И что было делать, атаман? До их стойбища, считай, десять дней пути. Вернуться за разрешением а потом поехать снова назад — ползимы только и будем раскатывать. Отправить гонца — опасно, по дороге нас ждала татарская засада, чудом отбились, никого не потеряли. Так это нас много, а одинокого казака или бы татары убили, или волки съели. Здоровенные по лесу ходят!

— И ты решил, что Кашлык всех прокормит, — кивнул Ермак. — Хотя сам с Тихоном подсчитывал, сколько у нас еды.

— Прокормит, если правильно распорядиться, — твердо ответил я. — Мужчины, как обустроятся, пойдут на охоту и на рыбалку — вот и еда. Рыба с Иртыша никуда не ушла — только проруби делать и ловить ее.

Атаман отвернулся и подошел к узкому оконцу. Долго смотрел на заснеженный двор, скрестив на груди руки.

— Малый круг собирать будем, — наконец произнес он. — Пусть казаки решают. А ты, Максим, будешь объяснять, что к чему.

…Через полчаса в избе собралось человек десять. Сидели, разговаривали, что-то обсуждали, резко замолчав, когда Ермак поднял руку.

— Братья казаки! Максим привел к стенам Кашлыка целое остяцкое племя. Семьдесят с лишним душ. Без моего ведома и дозволения. Говорит — от смерти спасал. Слушаем его, а после решать будем.

Я вышел в центр круга. Лица казаков были хмурые, настороженные. Начал говорить, стараясь не упустить ничего важного. Рассказал про мерячение, про голод, про то, что видел в стойбище.

Первым выступил сотник Гаврила Ильин.

— Нечего нам тут лишних кормильцев заводить! В Кашлыке места и так мало, в тесноте живем. А тут еще семьдесят язычников! Да они нас самих объедят к весне!

Его поддержал другой сотник, Иван Гроза.

— И потом, кто знает эту хворь ихнюю? Вдруг на наших перекинется? Начнем тут все дергаться да чужие слова повторять, как бесноватые!

Я поднял руку, прося слова:

— Мерячение — не зараза, братья. Это от одиночества долгого происходит, от голода, от страха. Когда люди месяцами в тайге сидят, друг с другом почти не говорят, вот и начинается. В Кашлыке, среди людей, при нормальной пище — не будет ничего такого.

— А откуда ты знаешь? — спросил Гаврила. — Может, духи злые их попутали?

— Духи тут ни при чем, — твердо ответил я. — Я слышал о таком и раньше. В большом поселении, в Кашлыке, этого не случится. В одиночестве разум мутится. Но стоит изменить условия жизни — и болезнь отступает.

— Все равно неправильно это, — проворчал еще один сотник, Иван Алексеев. — Нас царь-батюшка послал Сибирь покорять, а не спасением язычников заниматься.