Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 13 – Михаил Воронцов

— Эй, Семен! — окликнул я казака из охраны, который сейчас стоял на стене как раз над этим местом. — Ты когда в дозор заступал, колышки проверял?

— Как положено! Каждый день! Все на месте были, ровнехонько стояли!

— А ты их трогал? Шатал, проверял?

Семен замялся:

— Так… глянул, что стоят ровно, и ладно. Чего их шатать-то? Задача ж была смотреть, не покосились ли.

Я выругался сквозь зубы.

Несколько тел татар уже лежали в ряд у частокола. Я подошел, осмотрел их. Воины, судя по одежде и оружию. У одного даже кольчуга была — не простой человек. На вид — опытные бойцы, не юнцы. Такие в авантюры не бросаются, им приказали.

— Максим! — окликнул меня один казак. — Атаман требует!

Я махнул рукой, что понял, но не спешил идти.

Солнце поднялось уже довольно высоко. Работа кипела — первый подкоп уже наполовину завалили камнями, ко второму притащили здоровенное сосновое бревно, и засовывали его в отверстие.

— Давай, навались! — командовал Савва. — Взяли!

Бревно с грохотом ухнуло в подкоп, подняв облако пыли. Его проволокли дальше, а следом полетели камни поменьше, потом песок и земля. Татары хорошо постарались, но зря. Все их усилия — насмарку. Хотя если бы не дымовые бомбы… Я представил, как они вылезли бы ночью прямо в середине острога, началась бы резня. В темноте, в панике, когда не разберешь, где свой, где чужой.

— Максим, — тихо окликнул меня кто-то.

Я обернулся. Казак Никифор стоял в нескольких шагах, теребил в руках шапку. Он был тихий, незаметный. В бою себя показывал храбрым, но больше молчал, держался особняком.

— Чего тебе?

Никифор огляделся по сторонам, подошел ближе:

— Можно словцо сказать? Только чтоб никто не слышал.

Я кивнул. Мы отошли в сторону, к стене, где никого не было. Никифор снова огляделся, потом заговорил совсем тихо, почти шепотом:

— Я знаю, из-за кого мы не поняли, что татары копают.

Первая реакция моя была, конечно, безмерное удивление. Мало того, что какой-то казак вдруг раскрыл эту тайну, так еще и пришел сообщить мне ее «под страшным секретом». Я, вообще-то, в отряде Ермака «не по этим вопросам». Сделать что-то, дать указание плотницкой мастерской, ответственным за сушилку или за кузницу — вот что в моей компетенции, хотя Ермак постоянно советовался со мной по всем вопросам, понимая, что голова у меня соображает.

Хм, я сам ответил на свой вопрос. Именно из-за уважения Ермака ко мне Никифор сюда и пришел. Но тот же Лиходеев, в ведении которого находится как разведка, так и противодействие вражеским диверсиям, тоже уважаемый человек!

Я нахмурил брови и серьезно посмотрел на казака.

— Из-за кого? И что он сделал такого, из-за чего мы не поняли?

Никифор съежился от моего взгляда, но продолжил:

— Гази-Али, татарин местный. Который после нашего первого взятия Кашлыка тут остался, к нам примкнул вроде как. Я видел… не сразу понял… Дурак, наверное. Когда татары с катапульты жгучими горшками кидали, пожары по всему острогу начались. Все бегали, тушили, воду таскали. И Гази-Али тоже вроде как помогал. Только я заметил — он все около колышков крутится. Подойдет якобы головешку затоптать или водой плеснуть, а сам на колышки смотрит. И трогает их будто невзначай, поправляет что-то. Я сначала не понял, думал — совпадение. Но он каждый раз, как пожар случался, именно к тем местам шел, где мы метки ставили.