Книга Военный инженер Ермака. Книга 5, страница 67 – Михаил Воронцов

Юлдаш кивнул.

— Скоро мы убьем их всех, — медленно произнес Карабек, и в его голосе звучала холодная решимость. — Убьем всех, а струги их сожжем. Пусть Ермак узнает, что мы не сломлены, что мы будем бить по его людям там, где он не ждет.

— У нас всего пятьдесят человек, — осторожно напомнил Айдар. — А казаков там тоже немало, и они вооружены.

— Но они не ждут нападения, — возразил мурза. — Они думают, что после ранения хана мы все ушли в степи зализывать раны. Неожиданность будет на нашей стороне.

Карабек снова посмотрел на Максима.

— Его убить в первую очередь, — приказал он, и голос его дрогнул от ненависти. — Как только начнем, первая стрела — в него. Нет, даже не стрела. Я сам хочу снести ему голову. Пусть узнает, каково это — умирать от нашей сабли.

Он замолчал, обдумывая план нападения. Лучше всего ударить вечером, когда казаки устанут после работы.

— А может, — вдруг сказал Карабек, и в глазах его блеснула жестокая мысль, — может, даже не убивать его сразу, а взять в плен, чтоб он умирал долго.

Юлдаш снова одобрительно кивнул.

Карабек еще раз окинул взглядом место слияния рек. Казаки продолжали работать, не подозревая, что за ними наблюдают вражеские глаза. Дым от костров поднимался к небу ровными столбами — не было ветра, день выдался тихий.

— Возвращаемся, — приказал мурза.

Они начали осторожно отходить назад, в глубину леса. Карабек бросил последний взгляд на работающих казаков, на Максима, на струги, стоявшие у берега.

— Скоро, — прошептал он. — Очень скоро вы узнаете, что татарская сабля еще остра, а месть неотвратима.

Лес принял их в свою тень, скрыл от посторонних глаз. Где-то вдалеке кричала потревоженная птица, а от реки доносились голоса людей, не подозревающих о том, что скоро случится.

* * *

* * *

— Сколько их? — негромко спросил Кутугай у подъехавшего всадника.

— Четыре или пять сотен, мурза. Впереди знатный муж. С ним военачальник и еще кто-то, похожий на муллу или табиба.

Кутугай кивнул. Пять сотен — не армия вторжения. Это посольство, но сильное, уверенное в себе. Бухара прислала именно такое, чтобы показать свою силу.

…Когда бухарцы приблизились, Кутугай вышел вперед. Мир Аслан Бахадур спешился первым. Посол двигался с достоинством человека, привыкшего к власти. За ним последовал военачальник. Третий, в черном, действительно оказался табибом (врачом). Худой, с внимательными глазами, он неспешно озирался по сторонам.

Кутугай сделал шаг навстречу, опираясь на посох — не от немощи, но чтобы подчеркнуть и даже преувеличить свой возраст и мудрость.

— Мир гостям, пришедшим издалека, — произнес он на тюрки с легким сибирским акцентом.

Мир Аслан склонил голову ровно настолько, насколько требовал этикет:

— Дом эмира Бухары приносит мир дому Кучума-хана, которого Аллах испытывает раной. Я — Мир Аслан Бахадур, говорю словом эмира Бухары, да будет светел его путь. При мне — тумен Ярматуллы, и муж мудрости и врачебного знания Мирзабек ибн Хайрулло.

Посол, понял Кутугай. И очень непростой. Наделенный властью и полномочиями принимать важные решения.

— Я — Кутугай, из старших мурз, храню ставку и войско хана Кучума, пока сын его, Канай, укрепляет свой путь.

Вот как зовут главного сейчас, мысленно улыбнулся Мир Аслан. Очень хорошо. Значит, старшие сыновья Кучума отодвинуты в сторону, и ханская печать у мальчишки — Каная, за которым присматривают. Кутугай умен и хитер, если смог это сделать.