Книга Ониксовый шторм, страница 150 – Ребекка Яррос

– Что ты сделал? – спросила я Холанда через все пространство между противоположными концами стола.

– И сразу к делу, – произнес Кортлин, поигрывая драгоценным кинжалом. – Мне это нравится.

– С чего ты взяла, что я что-то сделал? – возмутился Холанд, склонившись над тарелкой.

– По опыту.

Позади Кортлина, Текаруса и Холанда возникли слуги, чтобы забрать тарелки.

– К сожалению, вы пропустили ужин, – объявил Кортлин, – но скоро подадут десерт.

– Так что ты сделал, Холанд? – повторил за мной Ксейден.

– Именно то, для чего меня сюда послали. – Холанд покраснел и ударил руками по столу. – Я восстановил дипломатические отношения с Деверелли. Я просил разрешения воспользоваться особняком Текаруса, чтобы найти стаю драконов, в обмен на потребованный артефакт, а когда этого оказалось мало, я предложил…

– То, что ты не вправе предлагать! – И Кортлин резко дернулся мимо Текаруса и всадил кинжал в ладонь Холанда.

Твою. Мать. У меня все так внутри и перевернулось.

– Ваше величество! – Кровь отлила от лица отпрянувшего Текаруса.

Я уронила ладонь на колено Ксейдена и сжала, чтобы не закричать, как закричал Холанд, уставившись на свою руку.

Ксейден напрягся, но профессионально сохранил маску скучающего равнодушия.

– Хватит реветь, как дитя. – Кортлин откинулся на спинку стула и отпил красное вино из своего хрустального кубка.

Холанд умолк, но втягивал воздух сквозь зубы.

– Выдерни, перебинтуй, потом зашей у целителя, и через пару недель ты в порядке, – наставлял Кортлин. – Удар был между костей, в мясо. Связки не задеты. Я меткий. – Он поднял кубок в сторону Холанда. – Тебе повезло, что я уважаю Текаруса, потому что твой поступок непростителен.

– Этот кинжал – мой, и я имею на него право, – отчеканил Холанд, уставившись на драгоценное оружие.

Оно выглядело весьма старинным: серебряная рукоятка, изумруды размером с мои ногти.

– Нет. – Кортлин покачал головой.

– Он мой, – сказал Ксейден, и я с трудом сохранила каменное лицо. – Или, вернее, должен быть моим. Это клинок Аретии, который король Реджинальд забрал в свою сокровищницу во время Воссоединения.

– Да! – Кубок Кортлина качнулся в сторону Ксейдена, и возле нас появилось трое слуг. – Любопытно, что его высочество выбрал именно этот… дар, зная, что может спровоцировать тебя. Когда речь идет о семейной реликвии, мы обычно считаем владельцем того, у кого она находится, но в данном случае слово уже было нарушено, поэтому я не мог пойти на сделку. Не терпится узнать, сколько могут предложить на рынке выкупов за его высочество, а может, прибегну к классическому шантажу. Король Таури наверняка расстанется со многим, чтобы сын вернулся домой.

– Нельзя просто оставить его у себя, – возразил Текарус.

– Это почему? Разве ты сам не говорил, что хочешь оставить себе ее? – Кортлин показал на меня.

– Я не нарушал слово! – проревел Холанд, схватившись за рукоятку кинжала, когда слуги поставили в центре каждой стороны стола накрытое блюдо.

Похоже, десерт предстояло делить.

– Надеюсь, вы не против подождать, – сказал Кортлин, и слуги замерли, не отнимая рук от круглых медных крышек. – Мои малыши прибыли. – Он показал на проход, и я резко втянула воздух.

Вдали заревел Тэйрн, и Андарна тоже оживилась, ощутив сигнал по нашей связи: ее золотая энергия усилилась, когда я увидела, что к нам крались три белоснежные пантеры. Я видела этих животных только на картинках в книгах, а белых – и вовсе никогда. Они были изящны, грациозны и дико красивы, и чем ближе они подходили… тем больше хотелось, чтобы в книжках они и оставались. Лапы у них выглядели огромными.