Книга Ониксовый шторм, страница 285 – Ребекка Яррос

– Но это же бессмыслица. Печати основываются на нашей уникальной связи и силе дракона, – бормотала я, не в силах справиться с хаосом мыслей. – А также на том, что нам больше всего требовалось в тот момент. И это совершенно логично, когда ты манифестировал печать, ты должен был знать намерения каждого. Тебе требовалось сохранить детей отступников в безопасности. Но мне никогда не хотелось узнать, что видят во снах все остальные. – Дрожь прекратилась. Картинка сложилась, и я все поняла. – За исключением того раза, когда мне это требовалось. Я много месяцев была отрезана от Андарны, пока она спала.

– Андарна. – Ксейден кивнул. – Это имеет смысл. Моя печать не действует на драконов, и я полагаю, что и твоя тоже, поэтому ты неосознанно развила ее на человеке.

– На тебе. – Я искала у него на лице какие-либо признаки гнева, но не находила. – Мне так жаль.

– Тебе не за что извиняться. – Не сводя с меня глаз, Ксейден погладил меня по волосам. – Ты же не знала. Ты не делала этого осознанно…

– Ну разумеется нет!

Я бы никогда намеренно не вторглась в его личную жизнь таким образом… или в жизнь Марен.

– Именно это и делает тебя такой опасной. – Ксейден стиснул зубы. – Я могу прочесть кого-то, только когда он бодрствует, и моя способность ограничена его возможностью выставить щит. Но никто не может блокировать свои мысли во сне. По идее ты можешь пробраться прямиком в сны Мельгрена, и он не сможет тебя остановить. Вероятно, даже не узнает об этом. – Лицо на мгновение исказилось, но он быстро восстановил контроль над своими эмоциями. – Вайолет, они убьют тебя, если узнают. И неважно, что ты лучшее оружие против вэйнителей… против меня. Они свернут тебе шею и скажут, что это была самозащита.

Что ж, это… ужасает.

– Только если это правда.

Я сползла с его колен и принялась натягивать свою тренировочную форму. Доспехи остались висеть на спинке стула.

– Это ведь всего лишь сны, верно? Если это сны. Это словно споткнуться о чьи-то страхи, а не настоящие мысли.

– Вот только ты в них вмешиваешься. Потому что на том поле я хотел зачерпнуть силу, а вместо этого обнаружил, что отдернул руку… Что ты делаешь?

Вмешиваюсь?

– Я могу придумать только один способ убедиться наверняка. Не волнуйся, я буду осторожна. – Я застегнула штаны и увидела, что Ксейден тоже встает с кровати и достает из рюкзака сухую одежду. – А вот что ты делаешь?

– Я иду с тобой, это же очевидно.

Спорить с ним было бесполезно, так что мы оба оделись. Несколько минут и ступенек спустя я уже стучалась в дверь Марен.

Она открыла дверь через минуту, потирая сонные глаза.

– Вайолет? Риорсон? – удивилась Марен, зевая так, что у нее аж челюсть трещала. – Что происходит?

– Прости, что разбудила. Мне нужно спросить тебя кое о чем совершенно… странном. – Я потерла переносицу. – Но по-другому никак нельзя, и, пожалуйста, ни о чем меня не спрашивай.

«Аккуратнее», – предостерег меня Ксейден.

– Ну давай. – Марен скрестила руки на груди.

– У тебя, случайно, не было портрета твоей семьи? – спросила я.

– Он все еще у меня есть, – ответила Марен, морща лоб. – Что-то случилось с моими братьями? Я видела их всего несколько часов назад.

– Нет! – Я решительно замотала головой. – Ничего не случилось.

Может, мы оба были не правы и это просто какой-то странный эффект нашей связи. Если портрет все еще находился у Марен, он не мог загореться. Тогда Ксейден ошибался – я не бывала в ее снах.