Книга Железное пламя, страница 229 – Ребекка Яррос

Протягивая мне флакон, она казалась воплощением спокойствия и строгости: осанка прямая, лицо – без выражения.

– Бери.

– Ты знала, что там творится, все эти годы. – Я сжала кинжал побелевшими пальцами.

Мать сделала шаг ко мне, ее взгляд перескочил от кинжала в одной моей руке к перевязи на другой, потом сфокусировался на нагрудном кармане, и она положила флакон туда.

– Когда у тебя будут свои дети, тогда и поговорим о риске, на который ты готова пойти, и лжи, которую готова рассказывать, лишь бы их уберечь.

– А как же их дети? – Я почти прокричала это в ответ.

– Еще раз. – Она протянула ко мне руку, погладила по плечу и привлекла к себе. – Когда станешь матерью, тогда и поговорим, чем ты готова пожертвовать ради своего ребенка. Теперь иди.

Я стиснула зубы и двинулась вперед, ставя одну ногу перед другой, одну перед другой, и снова, и снова, борясь с головокружением, истощением, волнами боли.

– Нельзя, неправильно бросать их умирать безоружными.

– Я и не говорила, что это правильно. – Мы медленно прошли первый поворот. – И я знала, что ты никогда с нами не согласишься. Никогда не смиришься с нашим мнением о самосохранении. Маркем считал тебя своей протеже, следующей главой писцов, единственным сообразительным, умным кандидатом, который продолжит плести сложные шоры, выбранные для нас сотни лет назад. – Она фыркнула. – Он ошибался, считая, что тобой легко манипулировать, но я-то знаю свою дочь.

– Ну или думаешь, что знаешь.

Каждый шаг был борьбой, он встряхивал мои кости и испытывал суставы. Все тело казалось тошнотворно свободным и в то же время тесным – того гляди, тресну от натуги.

– Может, я для тебя и чужая, Вайолет, но ты для меня – вовсе нет. В конце концов ты бы раскрыла истину. Быть может, не во время учебы в квадранте писцов, но уж точно ко времени, когда стала бы капитаном или майором, когда Маркем привлек бы тебя во внутренний круг, как мы поступаем почти со всеми в этих званиях. И вот тогда бы ты разрушила все во имя милосердия или чего-нибудь там еще, а они бы тебя за это убили. Я уже потеряла одного ребенка, охранявшего наши границы, и не была готова потерять второго. Зачем я, по-твоему, отправила тебя в квадрант всадников?

– Потому что считаешь писцов хуже, – ответила я.

– Глупости. Любовь всей моей жизни был писцом. – Мы мерно шагали и поднимались, поворачивая вместе с лестницей, и вскоре наверху показалась дверь в Архивы. – Я отправила тебя в квадрант всадников, чтобы у тебя появился шанс выжить, и напомнила Риорсону о его долге передо мной за жизни меченых.

Я замерла.

– Что-что ты сделала? – Не может быть, чтобы она сказала то, что я сейчас услышала.

Мать склонила голову набок и посмотрела мне в глаза.

– Простой обмен. Он хотел спасти детей отступников, дать им хоть какой-то шанс. Я отдала ему право на этот квадрант, если он согласится нести ответственность за этих детей, в обмен на услугу в будущем. Этой услугой и была ты. Если бы ты преодолела парапет, ему оставалось лишь проследить, чтобы никто не убил тебя в первый год, не считая испытаний или твоей собственной наивности. Что он и сделал. Настоящее чудо, учитывая, что для тебя устроил полковник Аэтос во время Военных игр.

– Ты знала? – мне показалось, что еще немного – и меня стошнит.

– Узнала уже потом, но да. Не надо на меня так смотреть, – упрекнула она меня, подтягивая еще на одну ступеньку. – Ведь получилось же. Ты жива? Жива. Хотя, признаюсь, я не ожидала дракона, связанного брачными узами, и прочих твоих личных связей. Это меня разочаровало.