Книга Монстр под алыми парусами, страница 52 – Яся Белая

– Откуда она у тебя? – спросил резко.

Не хотелось, чтобы она видела, как тоска и радость одновременно накинулись на него, словно собачонки, соскучившиеся по хозяину. Чтобы почуяла в нем это горько-сладкое волнение. Это его личные, глубинные воспоминания, они слишком драгоценны, чтобы кто-то посторонний и неприятный касался их.

– Мэри отдала на хранение перед тем, как вернуться в темницу.

– Мэри в темнице? Это ты ее туда отправила? – Лонгрен был готов наброситься на эту белобрысую королеву и вытрясти из нее всю правду. Раз она королева, то наверняка именно она приказывает бросать людей в застенки, притом невиновных. А в невиновности Мэри он уверен, как в прочности корабельных канатов.

Та, которая назвалась королевой нибелунгов, грустно улыбнулась и покачала головой.

– Здесь не место для задушевных бесед, следуй за мной.

Она быстро вышла на сушу, прошла мимо Лонгрена, обдав его арктическим холодом, и остановилась у того булыжника, о который сегодня дважды приложился ее гость.

– Ты словно понял, что дверь именно здесь, но, будучи лишь человеком, конечно же, не увидел ее.

Она коснулась огромного камня рукой, и тот отъехал в сторону, открывая проход. Все, что видел до этого вокруг себя Лонгрен, сейчас стало казаться ему плоской и дешевой декорацией. А там, в открывшемся проеме, мир представал объемным, хоть по-прежнему и лишенным красок.

Королева указала рукой на дверь:

– Прошу.

Лонгрен смело ступил в новый мир. Следом вошла и хозяйка. Они оба оказались у длинного, словно созданного изо льда, моста, другой конец которого упирался в ворота будто бы хрустального замка.

– Обычно попавших сюда я заставляю пройти мост Правды самостоятельно, так они показывают искренность своих намерений. Но такое путешествие может затянуться на долгие месяцы, а то и годы.

– Годы? – повторил за ней Лонгрен и вздрогнул.

– Не волнуйся, тебе не придется – я поклялась Мэри, что не причиню вреда ее близким. А если ты задержишься здесь, ваша с нею дочь может пострадать там, верно?

Лонгрен кивнул: у него самого душа была не на месте от волнения за малышку Ассоль.

– Поэтому мы поступим так, – проговорила королева и махнула рукой.

Картина перед глазами тут же изменилась – теперь они стояли посреди большой величественной залы. Несмотря на то что замок снаружи выглядел ледяным, внутри оказалось довольно-таки тепло, но так же бесцветно, как и снаружи, – все цвета лишь немногим отличались от белого.

Здесь даже имелся камин, а в нем – огоньки голубовато-белого пламени. Возле камина находился небольшой круглый столик, сервированный к чаю. Белый фарфор с голубыми узорами и золотым ободком.

Мэри мечтала о таком сервизе, а он его так и не купил.

– Присаживайся, Лонгрен, выпьем чаю, и я расскажу тебе историю… Одну очень старую и очень занятную историю. – Хозяйка разлила напиток, он был холодным и белым.

Она изящно протянула Лонгрену чашку, он взял, вот только пить эту жидкость не собирался.

– Когда-то наш остров процветал. Здесь росли роскошные сады и благоухали луга. Люди любили друг друга, и рождались дети. А сокровища, те легендарные сокровища нибелунгов, которыми грезят моряки по всему миру, буквально валялись под ногами. Никто не ценил их. То была Благая Эра. – Королева задумалась, погрустнела, отпила холодный чай. – Здесь не было ссор и войн, никто никого не убивал и не грабил. А правила островом Прекрасная Королева. Нибелунги звали ее Хранящая Мечты. И верили: пока она жива, то и они будут процветать и здравствовать. Но однажды Прекрасная Королева влюбилась в Алхимика. Тот оказался первым грешником, потому что замыслил недоброе – возжелал вечной жизни. Чтобы создать эликсир, опоил Прекрасную Королеву сонным зельем и украл у нее ключ от хранилища. В ту же ночь он собрал все мечты нибелунгов в Бездонный сосуд, и остров тотчас же накрыло Туманом забвения. Все забыли о нас, а мы, нибелунги, забыли, что такое мечты. А вместе с мечтами ушла и жизнь. Остров засыпало снегом и сковало льдом. Мы перестали влюбляться. У нас больше не рождаются дети.