Книга Монстр под алыми парусами, страница 6 – Яся Белая

В этот момент на городок наползла пузатая свинцовая туча, и цвета без того хмурого утра выцвели окончательно.

– Ой, мамочки! – тихо воскликнула Дора Курт, роняя фиалки и отступая назад.

Она задела тачку, та перевернулась, цветы полетели прямо на брусчатку…

– При… гля… ну… лось… – с трудом произнесло существо, стоявшее перед ней. – Тво… я… ме… чта…

Тварь двинулась на нее, безжалостно топча и уничтожая нежные цветы.

Но Доре Курт было не до них. Она только пятилась и пятилась, пока не споткнулась, не упала и не поползла спиной вперед, неуклюже, по-крабьи…

– Ой, мамочка, – причитала она. – Спаси, родненькая. Сохрани…

Когда спина уперлась в дощатую дверь, женщина поняла – отступать больше некуда. А тварь надвигалась – студенистая, склизкая, дрожащая, как желе.

Ближе и ближе…

И пахла удушливо-сладко…

Дора Курт закашлялась.

Но когда из тела адского создания выстрелило щупальце и устремилось к ней, женщина все-таки закричала – истошно, отчаянно, предсмертно…

Вот тогда-то окна-двери стали распахиваться, и на улицах появились люди.

Они заспешили на крик, но, конечно же, не успели. Увидели лишь перевернутую тачку, разметанные цветы и Дору Курт, лежащую на земле в неестественной позе, с открытым ртом и распахнутыми стеклянными глазами. Она смотрела вверх, туда, где стоял, чуть склонившись, человек в длинном черном плаще с серебристой искрой.

На голоса и шаги горожан он обернулся, и все замерли, парализованные его взглядом… Вокруг юноши – а незнакомец был еще очень молод – извивались длинные полупрозрачные серые осьминожьи щупальца. А в светлых глазах, будто мушка в янтаре, застыла Дора Курт…

Тринадцать лет спустя после событий, описанных в прологах

Первый паромобиль в Каперне появился у старейшины Вика Броди. Сверкающий медными боками, он стоял у ратуши, привлекая зевак. Их скопилось немало: и дети, и взрослые, и старики, – все собрались поглазеть на диковинку. Водитель, дородный, усатый, в начищенной бронзовой кирасе, прохаживался рядом, чутко следя за тем, чтобы любопытствующие не повредили чего в такой дорогой вещи. Над главной площадью поселения стоял гул, будто сюда слетелась добрая сотня обезумевших диких пчел…

Лишь Ассоль не интересовалась происходящим. Она зябко куталась в старенькую материну шаль и переступала с ноги на ногу. Лето уже умирало, и утра становились промозглыми.

Девушка поглядывала на дверь ратуши, ожидая, когда же появится старейшина. Он был ей очень-очень нужен. Но как же она станет пробираться через такую толпу? Хрупкая и тоненькая, Ассоль не обладала должными силой и напором. Наоборот, она предпочитала постоять в стороне, переждать, выбрать более подходящий момент. Но не сегодня, не тогда, когда забрали Лонгрена. Она должна поговорить со старейшиной, объяснить ему. Он поймет и отпустит отца. Ведь недаром же Вик Броди – самый главный в Каперне. Кто же выберет на такую должность плохого человека? Рисковать доверием людей он бы не стал, что бы ни говорил милый Эгль.

Наконец массивная дверь здания распахнулась и явила миру круглую, холеную фигуру старейшины с довольным лицом. Стоя на крыльце ратуши, он возвышался над всеми, как божество, как вершитель судеб. Старейшина улыбнулся и с любовью взглянул… на блестящую машину, что красовалась неподалеку. Да-да, Ассоль проследила за его взглядом. А люди? Их Вик Броди будто не видел. Так показалось ей. Но Ассоль тут же отогнала от себя дурные мысли: нет-нет, старейшина – хороший человек. Она верила в это.