Книга Десять лет с драконом, страница 37 – Юлия Пульс

– Лавиния… – произнесла я ее имя еле слышно, понимая, к чему он клонит.

– Жаль, что ты повторила ее судьбу, выбрав не верный путь, – он вздохнул, – осталась одна, с разбитым сердцем и горьким опытом.

Прабабушка Лавиния не отдавала свою силу дракону, как я. Она влюбилась в оклана, бросила отчий дом и уехала жить в дальние земли. А потом вернулась обратно с тремя маленькими детьми, ведь муж нашел себе другую. Ее простили и приняли обратно, но дали клятву, что отныне ни одна из рода Краон не выйдет замуж за чужеземца. А тут я со своим Даркаром…

– Невозможно предсказать судьбу, отец. Я сделала свой выбор. Да, ошиблась и признаю это. Прошу меня простить, – я протянула ему руку через стол, чувствуя, как к глазам подступают слезы горечи.

– Я еще тогда простил, а вот смириться с твоим выбором никогда не смогу. Если ты приехала, чтобы я принял тебя обратно в семью, то зря потратила время. На примере твоей глупости наши потомки усвоят урок и не станут предавать великий род Краон, раздаривая драгоценную силу драконам! – отверг он мою руку хлестким жестом, будто в лицо плюнул.

Слезы, до этого сдерживаемые, хлынули из глаз. Горькая обида смешалась с безысходностью. Его слова, резкие и холодные как ледяной ветер горных вершин, пронзили меня насквозь. Я медленно убрала руку, чувствуя, как дрожат мои пальцы. В горле стоял ком, не позволяющий произнести ни слова. Я смотрела на отца, на его жесткое, неподвижное лицо, и видела в нем не того доброго и заботливого папу, который воспитал меня, а несгибаемого жреца своего рода, готового пожертвовать всем во имя традиций, даже своей собственной дочерью. Внезапно почувствовала не просто обиду, а глубокое разочарование. Разочарование не в его суровом суждении, а в его нежелании понять.

Встала, не прощаясь. Уходя, оглянулась. Его фигура, силуэт старого, непоколебимого дуба, остался неизменным. Он не пошевелился, не попытался меня остановить. Это было окончательным приговором. Не прощением, не пониманием, а безжалостным отвержением, с которым я уже сталкивалась десять лет назад.

– Я хочу, чтобы ковен исполнил последнюю волю бабушки и снял с меня проклятие бесплодия, – проговорила сквозь слезы, стоя одной ногой в коридоре.

– Завтра на рассвете я соберу совет в ратуше. Приедешь туда для снятия проклятия. А сейчас уходи и больше не смей переступать порог этого дома!

Отец, всегда строгий и неприступный, перешагнул последнюю границу, не оставив мне и толики надежды. Он не хотел видеть моей боли, не хотел слышать моих объяснений, он видел только предательство. За столько лет его сердце не смягчилось, а лишь сильнее очерствело.

Перед глазами встали воспоминания: бабушка, ее добрые глаза и волшебные руки, ее успокаивающие шепотки о силах природы и древних ритуалах…

– Я хочу попрощаться с бабушкой!

– Можешь посетить семейный склеп перед уходом, – дал он мне разрешение таким тоном, будто одолжение сделал.

Я почувствовала себя истерзанной, измученной, но нашла в себе силы покинуть замок, не произнеся больше ни слова. Даже когда проходила мимо матери с сестрой, не глянула в их сторону. Знаю, они тут ничего не решают и полностью подчиняются главе семьи.

Холодный ветер хлестал по лицу, словно пытаясь смыть с меня горечь обиды. Замок, казавшийся неприступной крепостью, растворился за спиной, оставив после себя лишь пустоту и тяжелое чувство одиночества. Я шла быстрым шагом, не замечая пролетающих мимо листьев, не слыша шума деревьев, который обычно наполнял мое сердце спокойствием. Теперь он казался таким же бессердечным, как и отец.