Книга Дневник (не)ловкой попаданки, страница 56 – Светлана Нарватова

И закашлялась.

Градусов сорок там было. А скорее всего, больше. Такой нектар бы для стерилизации — цены бы ему не было!

— В полном варианте оно звучит как «Полина», — ответила я нейтрально, когда спиртовые пары перестали выжигать носоглотку, и я вытерла слёзы.

— Никогда раньше не слышал. Откуда ви?

— Из России, — ответила я честно, как пионерка. Потому что не видела лучшего способа дезориентировать противника лучше, чем рассказать всё, как есть.

Или почти как есть.

— Это большой город?

— Это страна. Да, очень большая.

— А как ви с вашим спутником попали к нам?

— Вы, наверное, мне сейчас не поверите, но я сама не понимаю. Мы были с Лео у меня в квартире… и вдруг оказались посреди леса.

— Просто взяли и оказялись? — Сэтоши прищурил глаза, будто пытался пронзить меня рентгеновским зрением.

Тут в дверь постучали. Хозяин что-то прогэгэекал на своём, и в комнату, хромая, вошёл знакомый мне громила с тарелками на подносе. Башмачок из коры держался на честном слове. Верёвки не могут заменить полноценные бинты.

— Многоуважаемый господин Сэтоши, если у вас найдутся полосы ткани, я бы заменила вашему слуге повязку на ноге.

Родонец резко обернулся:

— Зячем вы это делаете?

— Что?

— Зячем вы пытаетесь за ним ухаживать? — Глаза родонца вновь превратились в щёлочки.

— Потому что могу, — пожала я плечами. — Я могу ему помочь, и это ничего мне не стоит.

— Он сделал вам больно.

— Но ведь это вы ему велели?

Головорез, который в этот момент ставил поднос на столик, вздрогнул. Тоже понимает по-леденски? Любопытно, здесь все такие образованные, или громила совсем не прост?

Я склонялась ко второму.

— С чего ви это взяли?

— Я не знаю родонского языка, в отличие от моего спутника. Вы, многоуважаемый господин Сэтоши, должны были это понять по нашему разговору. Но это было очевидно. Почему я должна злиться на человека, который честно выполнял свою работу?

— А если я сейчас вас ударю, ви тоже не будете на меня зьлиться? — На лице родонца мелькнула острая, как бритва, насмешка.

— Но ведь прямо сейчас у вас нет в этом нужды? И вам никто не приказывает это делать, — напомнила я.

На лице распрямившегося громилы мелькнуло неуловимое выражение. Видимо, я была всё недостаточно почтительна со столь высокородной особой. Но если кому-то что-то не нравится, пусть скажет прямо. Для этого природа дала человеку рот и голосовые связки.

Сэтоши что-то приказал подчиненному, и тот стремительно скрылся за дверью.

— Зьнаете, Полина, он вас безюмно боится, — поделился родонец между делом, накладывая в чашу кашу, похожую на пшеницу.

Я испытала культурный шок. По фенотипу родонцу бы больше подошел рис. С другой стороны, какой рис вырастишь посреди тайги? Так что, чем богаты, тем и сыты.

— Угощайтесь. — Хозяин показал жестом на кашу и, судя по виду, кусочки рыбы в соусе.

Я положила немного еды. Пахла она восхитительно. Но я слишком не доверяла своему сотрапезнику, чтобы расслабиться и получать удовольствие от ужина.

В качестве столовых приборов родонец использовал палочки. Мне не очень хорошо удавалось с ними справляться в нашем мире, но общие принципы пользования я знала. Поэтому, немного помучившись с установкой нижней палочки, приспособилась.

— А почему ваш слуга, многоуважаемый господин Сэтоши, меня боится? — наконец задала я очевидный вопрос, который от меня ожидали.