Книга Принцесса, подонки и город тысячи ветров, страница 143 – Анна Ледова

Эрланн… Именно его присутствие и сбило с прицела мой острый нюх. Ведь если у Готрика был схожий с Эрланном запах магии, то я потому с самого начала и не могла его выделить, обособить – потому что видела дворецкого, только когда его хозяин был дома. Запах Эрланна забил остаточные следы похожего запаха и в портовом притоне, и на площади перед магнадзором. Если бы не присутствие главдепа, то распознала бы, заметила…

Наконец всё сложилось. Медальон, патроны, магическая составляющая в этих убийствах, странное поведение Готрика…

Дворецкий и есть убийца тех троих подонков.

Оставался один вопрос – зачем он это сделал?

Сам Готрик подонком не был, действовал не по указке Глубины. Ни татуировки-рыбки, ни чеканной метки на месте убийств – знака, что это донная работа. Да и на Дне неведомого убийцу сейчас искали даже тщательнее, чем в следственном отделе.

И самое непонятное: кто убил самого Готрика? Ведь снова не Дно…

Похоже, в уравнение затесалась ещё одна, пока неизвестная мне величина. Какой-то маг – причём достаточно сильный, чтобы создать портал. Тем не менее заколовший дворецкого обычным кинжалом.

Я размышляла об этом до болей в висках. Но никак не могла нащупать нитку, с которой начал бы раскручиваться клубок…

На занятиях магией я ещё раз попыталась завести разговор о возможных нечистых делах Готрика, но лишь расстроила Косту. Он, в восемь лет разлучённый с братом, не оправдавший надежд отца в виду своей магической несостоятельности и видевший доброе отношение лишь от дворецкого, категорически отказывался слушать что-то, что бросало тень на имя Готрика.

Эта утрата далась ему нелегко, и после скромных похорон Коста несколько дней ходил сам не свой. Я думала о том, чтобы вернуть ему медальон дяди, но его наличие у меня вызвало бы ненужные вопросы, на которые мне не хотелось отвечать. Говоря о дяде, он иногда делился воспоминаниями из детства. Я внимательно слушала в надежде выудить зацепку и понять, что за тайную жизнь вёл дворецкий.

– Знаешь, я никогда не видел деда, он умер ещё до моего рождения. Готрик всегда окуривал его портрет дубовой корой в годовщину смерти. Говорил, что именно так дед пах. Я тогда ещё не знал, что он скорбел по отцу, а не просто по старому хозяину… Дидерик на это всегда ругался. Кажется, ненавидеть тех, кто произвёл тебя на свет, – это у нас семейное. От него самого в последние годы несло только дешёвым портвейном – всю магию он потерял в моём втором, нерождённом брате…

Затаив дыхание, я осторожно спросила:

– А у самого Готрика какой был запах? Или печать скрыла его вместе с магией?

– Печать не скрывает магию, лишь не позволяет пользоваться ею. Какой был у Готрика… Как пахнет телячья кожа и тоже с дубовой ноткой, как у деда.

Сам того не подозревая, Коста ответил ещё на один вопрос, мучивший меня: как он, Смотрящий, не заметил, что его дядя каким-то образом избавился от печати и вполне мог пользоваться своей силой. А так: Коста всегда видит магию внутри человека, и неважно при этом – заблокирована она или нет. А проверять ни с того ни с сего, на месте ли печать у дяди, ему бы просто в голову не пришло. Самому же Готрику хватало осторожности, чтобы не пользоваться освобождённой магией в присутствии всевидящего племянника. Думаю, и свой медальон дворецкий перед ним не светил, иначе бы Коста сразу понял, что это за артефакт.