Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 76 – Екатерина Гераскина

Бросила взгляд в зеркало. Вроде бы готова. Поправила воротник. На улице было тепло, камзол не стала надевать.

Спустилась вниз. Райнер ждал у лестницы, неторопливо перелистывая местную газету. Завидев меня, он отложил чтение и чуть склонил голову:

— Прекрасно выглядите.

Я сдержанно улыбнулась:

— Это все лишь форма, Райнер.

Целитель тоже был переодет — его форма выглядела безукоризненно: белоснежная рубашка без единой складки, плотно застёгнутая под ворот, поверх — лёгкий форменный жилет. Он был статным и подтянутым.

Короткая аккуратная стрижка подчёркивала благородный изгиб лба, светлые глаза с янтарными прожилками смотрели открыто и спокойно. Широкий подбородок, чёткие скулы — сразу было видно: передо мной представитель аристократии. Но без высокомерия.

Да и в целом, надо признать — Райнер был привлекательным мужчиной. Не тем, кто пытается нравиться, а тем, кому это даётся само собой.

— В таком случае признаюсь, вам подойдёт все, что угодно, — он шагнул в мою сторону и галантно предложил мне локоть. — Позволите?

— Почему бы и нет. Спутник с лекарским образованием внушает уверенность.

Тот искреннее рассмеялся на мои слова. Я тоже.

— Я сделал для нас заказ. Надеюсь угадал.

— Я не привередлива.

Мы разместились за столиком у окна. Сюда мягко падал свет — сквозь полупрозрачные занавески, дрожащие от лёгкого ветерка. И вскоре действительно нам уже подали обед: тушёное мясо с овощами, ароматный хлеб, травяной настой. Всё было просто, но неожиданно вкусно.

Разговор завязался сам собой. Лёгкий, неспешный, тёплый. Райнер оказался неплохим собеседником — не напористым, но внимательным. Он рассказывал о городе, о его привычной суете, о том, как он проводит здесь увольнительные или ездит к родителям в Пристон.

О родителях он говорил с такой теплотой, что невольно захотелось улыбнуться. Было приятно слушать — в каждом слове сквозило уважение и искренняя любовь. Отец у него, как оказалось, тоже был военным лекарем, и Райнер пошёл по его стопам. Не потому что заставили — просто с детства знал, что хочет помогать людям. Мать не имела громких званий, но, по его словам, именно она была сердцем их дома. Тихая, добрая женщина, которая знала, как согреть даже холодный день пирогами, запахом трав и мягкой улыбкой.

У Райнера был младший брат — живой, упрямый, с мечтами стать учёным. Сейчас он как раз заканчивает Академию. Иногда, по словам Райнера, они ругались, как все братья, но было видно — он им гордится.

— Значит, вы не местный?

Он покачал головой.

— Нет. Но город мне нравится.

Он говорил просто, но искренне. Я смотрела на него и вдруг поняла, что за час узнала о Райнере гораздо больше, чем обычно узнаю за месяцы общения с людьми. Он не был женат. Даже не помолвлен. Сказал об этом без смущения, почти буднично.

— Не сложилось? — спросила я мягко.

Он улыбнулся, чуть пожал плечами.

— Не спешу. Всё как-то не до того было. Учёба, служба, переезд…

— А как долго вы служите у генерала? — спросила и отпила травяного настоя.

— Я служу у него больше пяти лет. И очень этому рад.

Мне стало вдруг тепло от этих слов.

Мы вышли на улицу. Камень мостовой прогрелся, воздух был наполнен запахами еды и цветов. Я, не дожидаясь вопросов, решила тоже быть откровенной с Райнером, потому сама начала говорить.

— Не думаю, что моя история будет для вас особенно приятной.