Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 79 – Екатерина Гераскина

— Благодарю, Райнер.

Как только за Райнером закрыла дверь и его шаги отдалились, я присела на край кровати и поспешила привести себя в порядок. Потом дождалась завтрака, но к нему не притронулась.

Подавальщица ушла. Я подошла к двери и едва слышно приоткрыла её. На лестнице никого. Зал внизу шумел, как обычно — завтрак шёл полным ходом. Райнер же ел по-военному быстро, значит он уже ушел.

Я вернулась, достала из своей сумки простую шпильку и аккуратно заколола волосы. Попробую воспользоваться ею.

Я шагнула в коридор. Номер Райнера находился по соседству, с левой стороны. Проверила — заперто.

Поднесла к замку шпильку. Крутила— вертела и ничего.

Что ж так не повезло. Это только в фильмах легко.

Прикусила губу от досады. Пнула дверь. Скривилась. Вернулась в номер.

Открыла окно и перевесилась. Значит, остаётся другой путь. Благо, карниз здесь был широким, а там — тоже балкон. Надеюсь, Райнеру тоже жарко, и он держал окно открытым.

Я прищурилась на утренний свет и глубоко вдохнула — воздух был свежим.

Я медленно вылезла, сперва закинув ногу за кованое ограждение. Покрытие под ногами было шероховатым, не скользким.

Там, по соседству — точно такой же балкон. Всего пара шагов. Только бы окно в комнате Райнера было открыто…

Я вцепилась пальцами в край балкона и, держась за выступ стены, шаг за шагом двинулась вдоль карниза. Сердце билось в горле, на висках выступила испарина — хорошо, что тело молодое.

Два шага… три…

Вот он, балкон. Аккуратный, с чугунными перилами. И — слава богу — окно было приоткрыто. Райнер, видимо, и правда не любил духоту.

Я перегнулась через перила, осмотрелась. Меня никто не заметил. Скользнула внутрь — прямо в его комнату.

Комната Райнера оказалась почти такой же, как моя — разве что на столе стояли аккуратно сложенные книги, а под подоконником — военный рюкзак. Всё было опрятно, как и ожидалось. Я затаилась у окна, оглядываясь.

Я прошла внутрь, стараясь не касаться ничего лишнего. Всё должно остаться точно так же, как он оставил. Никаких следов. Ни единого волоска.

Но вот мой взгляд упал на письменный стол. Массивный, деревянный, с выдвижными ящиками.

Я подошла ближе, замерла на секунду, потом медленно открыла верхний ящик. Бумаги, письменные принадлежности. Осторожно переложила их в сторону. И вот — кожаная папка. Та самая. Узнала её с первого взгляда.

Развязала тесьму. Раскрыла.

Первые строки, мелькнувшие перед глазами, буквально вырвали из груди рваный вздох. Я схватилась за край стола — иначе бы, наверное, пошатнулась.

«Настоящим передаётся опека над леди Элеонорой … лекарю Райнеру Стаэллу… Назначается временным распорядителем средств и имущества, выданных в её распоряжение. Леди Элеонора отныне исключается из состава гарнизонного ведомства…»

Шок. Неверие.

Я перелистнула страницу, рука дрожала.

Характеристика. Длинная, подробная, чёткая.

«…отличается высоким уровнем личной ответственности. Хозяйственна, честна, обладает организаторскими способностями, инициативна в вопросах снабжения, планирования, умеет обращаться с ранеными. Обладает высоким уровнем эмпатии, вызывает доверие у офицерского состава и личного гарнизона…»

Господи!

Следующий лист.

«Завещание. В случае гибели генерала Равенхольта Торна... передать… деревянный дом в его владениях леди Элеоноре. Также перевести средства со счёта… в её полное распоряжение. Особое распоряжение: при условии заключения ею брачного союза с лекарем Райнером Стаэллом — передать леди Элеоноре замок Равенхольта, на правах владения и проживания…»