Книга Развод. Вторая жизнь для попаданки, страница 89 – Екатерина Гераскина

А потом… я присматривался к тому, что ты говорила. Многое ты не знала. Всё складывалось. Но… твои рисунки. Тот самый борщ. Надя…

— Ты оставил меня.

— Впереди была жестокая битва. А ты должна была выжить.

— Твоя крепость осталась без людей, пока ты конвоировал меня в безопасный город!

— Ты — моё сердце и душа. По-другому я не мог!

— Я сама буду решать, что ты заслужил, а что нет!

— Я хотел, чтобы ты прожила другую жизнь. Нормальную. Без гарнизонов, фортов и войны.

— Поэтому выбрал мне Райнера?! Подобрал мне мужа?! Дурак, какой же ты дурак! Боря! Я как лебедь без крыла без тебя. Мы в той не пожили жизни, но высшие силы дали нам возможность пожить в этом мире. А ты решил проявить свою доблесть там, где не нужно! Я десять лет без тебя была! Солдафон!

Я бросилась на него и стала колотить по его плечам. А он морщился и… улыбался. Улыбался!

Была бы сила — убила бы его!

— Ты не имеешь право решать за меня! — всхлипывала я, — Я сама выбрала тебя и такую жизнь: быть твоей женой. Так что терпи теперь меня в этой жизни! Я уже сказал императору, что я твоя супруга!

Я плакала. Он молчал. Терпел мои удары, мои попытки хоть как-то остудить эту боль. А потом… обнял. Крепко. Сильно. Так, как умел только он.

И поцеловал.

А когда мы наконец смогли оторваться друг от друга, он обхватил моё лицо своими ладонями и, глядя на меня пристально — жёлтыми, такими знакомыми и одновременно незнакомыми глазами, прошептал:

— Я ничего не понимаю в семейной жизни, как оказалось, — признавался муж. — Для меня это минное поле.

— Верю. Боря.

— Я же только и могу что воевать, строить планы по захвату. А как мирно жить-то?

— Я тебя научу… только не дури больше. — И знай… — прошептала я, глядя ему прямо в глаза, — знай, что я люблю тебя. Люблю. По-прежнему. Как и тогда. Я отказала Райнеру. И любому другому бы отказала. Не нужен мне никто, кроме тебя. Ни в этом мире. Ни в следующем.

Только ты.

Любой.

Мой генерал…

— Надя… — прохрипел Боря и обнял. Заласкал, прижимая к себе, зацеловал всё, до чего мог дотянуться.

Я плакала, а он успокаивал, стирал мои слёзы горячими ладонями, шептал, что больше не будет таким дураком. Что не отпустит. Не отдаст. Никому.

Та мимолётная слабость — прошла.

Он снова мой.

Только мой. Во веки веков. Сквозь время. Сквозь миры.

Император оказался вполне себе понятливым мужчиной, а ещё — они с генералом были в хороших отношениях.

Потому не стеснялся в последние дни называть меня решительной женщиной, и теперь, по его словам, понятно, как его генерал мог остановить свой выбор именно на мне.

Пришлось признаться, что мы ещё не женаты. Но генерал очень даже занят.

Поэтому, чтобы не было всяких недосказанностей, император лично нас обвенчал — в маленькой церквушке, что стояла в лесу недалеко от этого форта.

О ней я не знала, но знал мой дракон.

Церковь была совсем крошечной, укрытая от людских глаз чащей леса. Каменные стены заросли мхом, окна были узкими, а над старым алтарём мерцал одинокий фонарь с живым огнём.

Церемония проходила вечером, как было принято в этом мире.

Я стояла напротив Бориса, а ныне генерала Торна Равенхольта.

Платья не было — потому я была в военном мундире строгого кроя. Мой генерал — тоже. Но это не портило церемонию, какая разница в чем мы, главное, что мы месте.

Император читал слова. Голос был низким, уважительным, как будто и сам он понимал, насколько велико то таинство, что происходит сейчас.