Книга Поместье для брошенной жены, страница 182 – Екатерина Белова

Талье глянула в сторону Его проклятого Высочества, после на него, и Берна накрыло новой волной боли. Самое смешное, что никто не чувствовал страшной черной магии. Талье была права, драконы ее не видят. Разве что в Академии есть достойной силы артефакты, способные почувствовать ее движение.

Теперь-то он знал, кто ее любимый, выбравший другую женщину. Ральфар Таш, когда-то бессердечно выставивший за порог юную вейру Гроц, предпочел ей бракованную супругу Кайш. Выбрал. Полюбил. Поднял, как брошенный камешек, и в его руках тот он оказался сапфиром чистой воды.

Взгляд, как намагниченный, вернулся к Риш.

Цветущая, подобно юной камелии, блестящие прозрачные глаза, столь редкие для Вальтарты, волосы сияют подобно золоту…

Таш едва уловимо склонился к ней, накрывая невидимым щитом своей силы. Она доверчиво взглянула в ответ. Улыбнулась едва-едва, уголком губ. После вдруг поморщилась, коснувшись подрагивавшей рукой лба, словно чувствовала разлитую в воздухе озверевшую черную магию.

Талье с усилием засмеялась.

— Ну, допустим, я тоже против этого брака, — ее слова доносились словно сквозь вату.

Глава Варх даже не удивился. Только вопросительно поднял взгляд.

— Я люблю свою падчерицу, — насквозь лживо заверила Талье, даже не делая усилий казаться искренней. — Но отец-дракон покарает меня, если я смолчу. Дафна расчетливый и злой ребенок, жаждущий от мужчин только преимуществ. Она обокрала клан Кайш, спала с многочисленными вейрами и не сумела разбудить дракона. Полагаю о последнем может судить и сам молодой вейр Варх.

Берну требовалось усилие, чтобы сложить сказанные слова в целое предложение. Вархи справлялись лучше. Все трое неуловимо и совершенно одинаково помрачнели.

— Что это значит? — резко спросил старший сын, повернувшись к брату.

Тот только плечами пожал:

— Я просил милую Талье представить меня юной вейре Кайш, и та оказалась так любезна, что сделала для меня невозможное. Поселила в доме под видом вея, показала в какое окно и в какое время ночи лезть, и, если я ничего не пропустил, в ту же ночь дала Дафне снотворное. Хорошо, что я джентльмен, да?

Наступило тягостное молчание.

Берн не отрываясь смотрел на этого джентльмена, который полмесяца притворялся простым веем, таскал сундуки, пасся на кухне, выпрашивая лишний пирожок, а сам косил своим жадным варховским глазом на его дочь.

Отец-дракон, он должен защитить свою дочь, защитить свою жену от венценосной полоумной семейки. От Вархов и Гроцев, которые загоняли ее подобно наивному олененку в капкан опасной драконьей любви. Этот гаденыш ведь нравится Афи, он же не слепой. Подцепят ее, как рыбку, на крючок и ам. Хвостика не останется.

Берн совершенно побелел, но губы как приварило друг к другу. Ледяное бешенство сжало сердце в тиски, требуя вмешаться и защитить честь дочери. А Афи, дура, только что в рот своему вею не заглядывала.

— Не докажешь, — холодно сказала Талье. — В дом ты пришел сам, сам представился веем, сам вертелся около нее.

Она кивком обозначила Дафну и с упоением подняла на Риш черный от ненависти взгляд.

Не Дафна была ее целью. Совсем не Дафна.

Берна едва слышно застонал, превозмогая боль, и Риш вздрогнула, как будто услышала его отчаяние.

— Конечно, — вынужденно согласилась она. — Мы должны поверить слову Талье Кайш и пренебречь словом сына Варха. Ведь Талье Кайш не желает вреда дочери первой жены своего супруга.