Книга Поместье для брошенной жены, страница 183 – Екатерина Белова

Талье побледнела, потом покраснела, после растянула бледные губы в усмешке:

— Приятно видеть, как мать защищает дочь, которая не стоит и пяди ее верности.

Свет мерк перед глазами.

Он — трус. Он снова оставил Риш сражаться одну против ополоумевшего черного мага, который так жаждет ее уничтожить. Пусть и только словесно. Пока словесно.

Что он наговорил ей там, в бальном зале? Едва ли не открыто назвал шлюхой, когда понял, что другой мужчина уложил ее в постель. Взял ее, как вещь, жарко целовал, вертел, испил ее, подобно кубку.

Гроцы настолько промыли ему мозги, что последний год он смотрел на горячо любимую Риш, а видел слабую особь, бракованный пробел в золотой цепи драконьей эволюции. Он отпустил ее из дома с легким сердцем.

Побегает, наплачется и вернется под его крыло. Смирится. А после, как смирится, уже не будет так холодна, будет ждать его в спальне, будет принадлежать ему до самого конца, когда он захочет и как захочет.

На Берна снова обрушился звон бокалов, легкое покачивание света над головой, шепоток его родителей, вцепившихся взглядами в Риш. Теперь весьма опасную особу, если учитывать ее принца. Боль стала почти терпима.

Должно быть Талье чуть ослабила контроль.

— О чем вы? — спросил старший Варх.

Талье, подняла сверкающий торжеством взгляд:

— Стоило её матери упорхнуть за порог, как она сгребла ее платья и драгоценности. Ни бусинки на память не оставила.

Старший Варх притворно охнул, покачав головой.

— И куда же юная вейра дела вещи? — спросил с дружелюбным интересом. — Неужто выкинула?

— Продала, — спокойно сказала Дафна.

Обвела комнату внимательным, чуть насмешливым взглядом, остановившись на Берне. Застыла, удерживая его взгляд.

— Продала, а деньги на счет положила.

Бестрепетно надкусила пирожное и похлопала по руке своего возлюбленного, который зачарованно уставился на ее рот.

Варх, как ему показалось, растерялся от её искренности. Берн и сам растерялся. Что значит продала? Вещи Риш? Все до единой?

— И… зачем же юной вейре столько денег?

— Как зачем? — откровенно удивилась Дафна. — Вот бросит меня муж после восемнадцати лет брака. Отберет детей, отберет собственность и выгонит из дома без единой золотой монеты, а у меня счет в банке. Я хотя бы не умру с голоду, не так ли?

На последних словах Дафна наклонилась, заглянула в лицо Берна прозрачными странными глазами, и он вдруг понял, что она его ненавидит. Тяжело и горько, как умеют только драконы.

У него сердце пропустило удар.

Так вот о чем думала дочь всё это время?

Риш побледнела, но держалась лучше, чем он сам. Разве что глаза блестели лихорадочно, тонкие пальцы сжались в кулаки, словно весь этот ужин она сражалась с невидимыми демонами, а не болтала о помолвке.

— Примите мои извинения за Дафну, — на этот раз в разговор вступил его отец. — В ней говорит половина иномирной своевольной крови.

— Дурной, — поправила Дафна. — Половина дурной крови, да, пап?

Она медленно повернулась к Берну.

— Я никогда не говорил этого, Афи, — наверное, он действительно выглядел уставшим, потому что голос у дочери все-таки дрогнул.

— Но ты слушал, — упрямо повторила Дафна. — Ты делал то, что не хотел делать, слушал то, что не хотел слушать, и думал…

— Достаточно, Дафна, — жестко прервала ее Риш. — Оставь семейные дела в семье. А здесь мы говорим лишь о помолвке. Если глава Варх находит недостаток и нашей дочери приемлемыми, мы готовы заключить помолвку.