Книга Хозяйка драконьего замка, страница 45 – Екатерина Белова

Правила запрещали прямое насилие к добровольцу божественного хода, но… Император ведь не применял насилие, просто полыхнул у меня над головой огнем и напугал до икоты первородной формой. То есть, сделал все, чтобы я ушла в пещеру без недельного пайка и набора артефактов.

Скрестив ноги, я заставила себя расслабиться. Пережитое потрясение, стыд за позорный побег накатывали волнами. Если бы я осталась, если бы устояла перед собственным ужасом, у меня сейчас в кармане был бы полный набор туриста божественных пещер. Вместо этого я отбила колени и перепачкалась.

«Заткнись, Величка, — напомнила себе устало. — В случившемся нет твоей вины. Давление драконьей ауры действует на веев и драдеров, как литр крепкого алкоголя натощак».

Снижает концентрацию, пьянит, заставляет совершать нелогичные поступки, но чаще всего пробуждает необоснованные страхи. Технически, император не нарушал правил, ведь у вейров и вейр врожденная сопротивляемость к ауре. Вот только я, будучи лишенной магии, мало чем отличалась от веи.

У меня просто нет приятных бонусов, полученных от драконьей генетики. Регенерации, иммунитета к болезням, сильного тела, острого зрения и нюха. Слаба физически и подвержена воздействию магии и ауры, плохо знаю местные реалии и вынуждена действовать наугад во многих ситуациях.

Но я неплохо соображаю, редко поддаюсь эмоциям и умею работать. Я чертовски хорошо умею работать. Я вообще лошадь по гороскопу.

Полностью расслабившись, я позволила времени течь своим чередом, разрешила уму неторопливо собирать и анализировать данные. Темноту, сырость, рассыпчатую каменистую почву, холод и пугающую неровность стен. И тишину. Ту глубинную страшную тишину, в которой гаснет пламя и человеческий голос.

Так и до отчаяния недалеко.

Я заставила себя встать, коротко размяться и убрать хвост платья, свернув его вдвое на манер попоны. Меня тут никто не видит, а лишний кусок ткани может и пригодится. Огляделась. Впереди стояла черная темнота, позади тоже.

С подавленным ужасом припомнила, что в детстве боялась темноты, и двинулась вперед, давя нарастающую панику. Вообще-то я ездила и в Воронцовские пещеры, и в Мраморные в рамках экономической конференции. Но там было светло и просторно, красиво, там гид был, в конце концов, а сами пещеры больше напоминали разработанную шахту со всеми лесенками и переходами.

Пещера Арахны была другой.

Просто нора. Страшная могильная нора, подобно той, которые строят землеройки, только увеличенная в диаметре и подогнанная под человеческие размеры. Если на входе еще встречался камень, то в глубине была только земля: земляные покатые стены, пружинящий мягкостью пол. Голову я стараюсь не поднимать. При мысли, что там сидит семейство шестиногих в полном составе меня замутило. Как свалятся мне за шиворот…

А я-то всегда считала себя стойким человеком. Прошла огонь, воду и медные трубы, прогрызла себе путь наверх. И за три дня откатилась в глубокое детство, где остались страх темноты, тесноты, нелюбви и еще доброго десятка фобий.

— Жизни нет без тебя, смерти нет без тебя… — напела я дрожащим голосом любимую мамину песню, но тишина съедала все звуки.

Сразу резко заныли все ушибы, порезы и гематомы, в том числе доставшиеся в наследство от Эйвери. Ненависть к Дарешу полыхнула в груди с такой силой, что у меня аж зрение улучшилось.